- Ваза украдена, - сообщил Джексон. Эмили от изумления открыла рот. Рэйчел резко обернулась и процедила сквозь зубы:
- Ты этого не знаешь!..
Его светлые брови в немом упреке поползли вверх.
- Ты не представил мне никаких доказательств, что она украдена. Пока ты этого не сделаешь, я не собираюсь ничего обсуждать. И я не потерплю, чтобы ты врывался сюда со своими обвинениями и пугал ими мою мать.
- Я ни в чем тебя не обвинил.
- Пока, - закончила за него Рэйчел. - Но уверена, что за тобой не пропадет.
Эмили попыталась встать между ними.
- С какой стати, черт возьми, вы должны обвинять мою дочь в воровстве? Я же сказала, что должно найтись объяснение появлению здесь этой вазы.
Рэйчел стиснула плечи матери и заставила ее отступить.
- Мама, я сама во всем разберусь. Та скрестила на талии руки и тяжело вздохнула. В ее глазах мелькнуло выражение недовольства, обычно заставлявшее Рэйчел присмиреть. Но только не сейчас. Продолжение их нормального существования зависит от того, удастся ли ей убедить Джексона в том, что он ошибается.
- Рэйчел, - строго сказала мать, - не обращайся со мной как с ребенком! Я требую, чтобы ты сказала мне, что здесь происходит. Какое отношение ты имеешь к этой краденой вазе?
- Никакого! - крикнула Рэйчел и сжала ладонями виски, боль в которых стала нестерпимой, затем уже тише добавила. - Именно это я и пытаюсь доказать Джек.., мистеру Дермонту. Если он даст мне время все выяснить, уверена, что смогу это объяснить.
- Я дал тебе шанс с ожерельем...
- Что за ожерелье? - вмешалась Эмили.
- Но на это я не могу закрывать глаза, - продолжил Джексон суровым тоном.
Она вдруг заметила, что гнев его исчез, и глаза стали непроницаемыми, словно кто-то опустил между ним и ею защитный экран.
От этого Рэйчел почему-то испытала облегчение. Она не могла противостоять эмоциям, выплескиваемым на нее Джексоном, когда они, как только что, были пронизаны гневом и беспокойством. Тогда у нее начинали подкашиваться ноги. Но Рэйчел не настолько глупа, чтобы думать, будто их противостояние завершилось. Он просто сумел обуздать свои эмоции.
Она не знала, что делать и к кому обращаться за помощью. Как, черт побери, эта ваза могла попасть к ней в магазин? Ей нужно быстрее найти ответ на этот вопрос, чтобы не лишиться всего. Сейчас она готова сделать что угодно и что угодно сказать, лишь бы Джексон поверил ей, сказал, что ошибся, и вслед за этим обнял ее, чтобы она перестала трястись от страха.
Его следующая фраза доказала всю тщетность этих надежд.
- Если ты не сама украла, - подняв вазу, заявил он, - тогда наверняка укрываешь краденое. В любом случае я вынужден передать все в руки полиции.
Он повернулся и направился к двери. Рэйчел бросилась за ним. Если он думает, что оставил бомбу и она сейчас взорвется, то он ошибается. Она обеими руками схватила его руку выше локтя, чтобы остановить. Почувствовав его железные мускулы, Рэйчел поняла, что ничего не сможет с ним поделать, если только он сам не захочет остановиться.
- Подожди!
Он продолжал идти.
- Черт возьми, Джексон, подожди!.. Пожалуйста...
Он открыл дверь и, не обернувшись, вышел. Рэйчел беспомощно взглянула на мать.
- Ну, не стой же здесь, - приказала ей Эмили. Рэйчел коснулась двери, когда она почти захлопнулась, и рывком распахнула ее. Поспешно выбежав наружу, она со стоном остановилась, когда ослепительный свет ударил ей в глаза. Прикрыв глаза ладонью, Рэйчел прищурилась, ожидая, пока привыкнет к свету. Она заметила Джексона, подошедшего к своей машине, припаркованной в нескольких десятках метров от магазина. Рэйчел, обогнув "ягуар", подбежала к его противоположной двери. Не останавливаясь, она распахнула ее и вскочила внутрь как раз в тот момент, когда глухо заурчал мотор.
- Что ты вытворяешь? - бросил Джексон. Тяжело дыша, Рэйчел подобрала юбку с порожка и захлопнула дверцу. На секунду она зажмурилась и уперлась головой в подголовник сиденья, чтобы перевести дух. В замкнутом пространстве салона машины среди запахов нагретой солнцем кожи сидений и бензина она четко различила присущий только одному Джексону аромат. Нет, пора положить этому конец. Как угодно, но она должна заставить его поверить, хотя бы ненадолго. Еще один день, в состоянии близком к истерике думала она, ей нужен всего один день. Достаточно, чтобы разыскать Пенни.
- Если не собираешься отправиться вместе со мной в полицейский участок, чтобы сдаться, прошу тебя выйти.
Рэйчел повернулась к нему и открыла глаза. От напряжения глубокие морщины прорезали его лицо, абсолютно лишив и без того не слишком присущей ему мягкости. Ей захотелось провести рукой по его слегка небритой щеке, прикрыть пальцами ледяные глаза, потрогать губы. Да, она будет гладить его до тех пор, пока не разгладит всех морщин и не заставит засиять на лице улыбку, способную ослеплять своей редкой красотой.
Что же с ней творится? Это человек намерен сломать ей жизнь и лишить любимого дела. Он без тени сомнения готов втоптать в грязь ее семью. А она не в силах противиться страстному желанию, возникающему у нее всякий раз рядом с ним.
- Прекрати так смотреть на меня! - прорычал он.
Рэйчел испуганно моргнула и стиснула кулаки, подавляя желание коснуться его. Наверняка кожа его горит, подумала она, он едва сдерживает готовую выплеснуться ярость.
- Мы не закончили разговора.
- Ты хочешь что-то добавить?
- Да. - Она развернулась на сиденье, чтобы смотреть на него, и скрестила на груди руки. - Я не украла эту вазу. И буду утверждать это, пока ты мне не поверишь.
Джексон недоверчиво хмыкнул, его взгляд скользнул по ее груди, и она затрепетала. Соски непроизвольно затвердели, и Рэйчел вдруг показалось, что ей стал мал кружевной бюстгальтер. С нотками страдания в голосе она спросила:
- Почему ты уверен, что именно я украла ее?
- Она была в твоем магазине. Рэйчел закатила глаза.
- Неужели я выгляжу настолько глупой, чтобы украсть что-то, а потом выставить на всеобщее обозрение? Особенно после того, как специалист по охране обвинил меня в краже ожерелья?
Джексон потер ладонями лицо, затем взъерошил волосы.
- Это действительно лишено смысла, Рэйчел, но я вынужден считаться с фактами.
- Вот именно. У нас пока нет их полного набора.
- О чем это ты? - Держа одной рукой руль, он так низко склонился к ней, что она ощутила исходящее от его кожи тепло. От него веяло силой и уверенностью. - Тебе известно что-то, чего ты мне не говоришь?
- Нет, - почти выкрикнула она. - Но я хочу знать, почему ты с таким упорством приписываешь это мне. Знаешь, что я думаю?
- Слушаю тебя.
- Думаю, ты боишься.
- Чушь!
- Ты боишься, что чем-то виновата твоя фирма. И еще, - добавила она, думаю, что по непонятной причине ты боишься меня.
- Полная ерунда.
- Возможно. Но тогда почему ты не хочешь поискать кого-нибудь еще? Почему именно меня ты желаешь упрятать за решетку? Чтобы я исчезла, из твоей жизни?
- Рэйчел...
- Слишком поздно, Джексон. - Она дрожала всем телом, но уже не могла остановиться. -Я уже здесь. И тебе придется иметь со мной дело.
- Я не хочу, чтобы ты оказалась виновной. Бог тому свидетель. Но встань на мое место и рассуди. У тебя было ожерелье, а теперь - ваза. За последнюю неделю два из семи украденных предметов оказываются у тебя.
- Но я не брала их, - прошептала она.
- Мне хочется тебе верить.
Он вытянул руку, чтобы коснуться ее лица, но в последнюю секунду отдернул ее. Тем не менее мурашки все равно побежали по коже Рэйчел. Она заметила борьбу в его глазах. Он хотел ей верить. Вопреки всем фактам он хотел этого!..
- Ты не сказал, чья эта ваза.
- Сенатора Гастингса.
- Сенатора? - Рэйчел выпрямилась, насколько позволяли ей размеры спортивной машины. - Мы.., то есть я даже не заходила в его дом. Ты же был там. Мы сидели на заднем дворе.
- Во время вечеринки, а после?
Всплеснув руками, Рэйчел беспомощно пожала плечами, глаза ее от недоумения были готовы выскочить из орбит.