Бесконтрольное состояние конкретно меня озадачивало, но возможности задуматься об этом не имелось, как и смысла — всё равно ни к чему дельному бы не пришёл. О вампирах, судя по всему, в этом мире известно мало, потому как прошлый носитель тела о существовании таковых не подозревал, что казалось особенно странным — маги и вампиры всегда были для меня из области фантастики. В общем, вопросов становилось всё больше, а задать их, увы, было некому. Необходимо было думать о насущном, предстающим не менее смутно. Насущном, смотрящим на меня с той же самой отчаянной ненавистью, что и я на него совсем недавно. Кажется, ткнув пальцем в небо я попал в точку: ошейник очень даже работает. И, стало быть, я даже знаю, как…
***
Робкие лучики солнца игриво касались кончиков ушек сладко дремлющего в тени мейн-куна, то и дело норовя коснуться носика и глазок, на что кот недовольно морщился, лениво потягиваясь, и отбивал атаки приставучего солнца мягкой лапкой. Озорной лучик словно пронырливый зайчик перескакивал с запястья на локоть, с колена на бок, но в итоге всё же замер на крестце. Мейн-кун сладко зевнул, приоткрыв один один глаз, и, не обнаружив посягательств утра на своё зрение, поднялся с нагретого местечка, дабы начать поиски чего-нибудь съестного.
Тень неотступно следовала за своим владельцем по излишне длинным коридорам, в которых можно было бы легко запутаться человеку, оказавшемуся здесь впервые. Однако животное хорошо знало, куда направляется, прекрасно ориентируясь в старом, но не утратившем своего лоска доме, неброской роскошью встречающем своих посетителей. Стоило коту почувствовать знакомый запах, как силуэт на стене начал стремительно преображаться, словно бы тело его владельца вытягивалось, лишаясь прежних пропорций и меняя точку опоры. Уверенно встав на задние лапы, он продолжил расти, всё больше становясь похожим на человеческий. Тень снова пришла в движение, несколько ускоряясь, но на полпути к цели неожиданно замерла, чтобы избрать совершенно другое направление. Свет всё пытался исказить её облик, цепляясь за шлицы рукавов, отпуская их между пролётами и снова цепляясь до тех пор, пока игра в догонялки не прекратилась.
Незнакомец оказался посреди белоснежного подземелья, ярко освещаемого магическими огнями. Однако интерес для него, как ни странно, представляла комната, полностью утопающая во тьме, что расположилась за добротной массивной дверью.
Три оглушительных хлопка заставили всё окружающее пространство скрыться в ослепительном свете, который, казалось, заполнил его собой до самых краёв, превращая в чистый холст художника. Образовавшуюся гармонию нарушала лишь фигура зачинщика, словно зависшая в этой неизмеримой картине. А в этой невозможной, ослепительно белой тишине, будто бутон первоцветника, стала раскрываться тихая, слабая ещё мелодия. И по мере того, как становилась она сильней, как распускались в ней смутно знакомые слова, мир вокруг тоже расцветал: набирались силой краски, скрипели, складываясь прямо под ногами паркетные доски, а сквозь них молодыми деревцами прорастали мраморные колонны. Подземелье искусно менялось под волей творца, всё больше походя на имперскую залу. По стенам разлилось топлёное молоко, и чья-то невидимая рука вывела на нему крупные растительные узоры, слегка припудренные позолотой. В комнате как будто бы потеплело. Затем, когда, казалось бы, все атрибуты заняли свои места, всё снова пришло в движение — нашли своё пристанище узкие зеркала, меняя пространственные очертания. Обманывая зрителя. Заставляя его думать о том, что комната больше, чем есть на самом деле, и только многочисленные отражения мужчины выдавали правду.
Он обернулся к одному из них, вглядываясь в кошачьи глаза напротив и улыбнулся широко и искренне, словно бы увидел старого друга. Тот, в свою очередь, повторил жест, блеснув короткими хорошо выраженными клыками, и поправил стрижку в стиле старой-доброй британки на неестественно серых волосах.
Буквально по щелчку пальцев оказалась на мужчине форма дворецкого, однако внешний вид его, по всей видимости, не удовлетворил. Сморщив слегка вздёрнутый нос, он снова щёлкнул, на этот раз оказываясь в тяжёлых латах. Строгий костюм, боевой килт, дворянское платье, одеяние мага… Отражение неожиданно рассмеялось на очередном из своих образов, возвращая себе приличный вид. Хозяин поместья уже совсем скоро должен был прибыть, а мастер перевоплощений дурачился, словно мальчишка. Поклонившись напоследок своему зеркальному двойнику и поблагодарив того за небольшое представление, мужчина звонко хлопнул в ладоши уже второй раз за день, убирая следы своего ребячества, и отправился готовить завтрак для господина.