— Понтифик будет доволен, — охотник навис надо мной, его стеклянный какой-то уж совершенно неживой взгляд пробирал до костей. — Слабая нежить недостойна искры творца!
— Кстати, это интересно: путём проб и ошибок было выявлено, что вы всё-таки люди… — неожиданно решил посвятить меня в тонкости вампирской физиологии гомункул. — Не сочти меня психом — я знаю, ты меня слышишь. Так вот, вы просто больны! Вирус даёт вам силу и одновременно с этим проклятье. Говорят, его занёс странник, гулявший сквозь время, однако я склонен считать это вздором, романтизацией вашей общей убогости. Вы — просто неудавшийся эксперимент кого-то из магов. Эксперимент, который слишком сильно подзатянулся.
Вот ты знаешь, что вирус разрушается посредством ввода в организм серебра, полностью изменяющего его структуру? Оно значительно повышает чувствительность заражённого к свету. А поскольку вы страдаете гибридным альбинизмом, то страдаете и от прямых солнечных лучей, подобно людям с таким же заболеванием. Удивлен моими познаниями, мышонок? Долгая жизнь — уйма времени на всякого рода эксперименты. Я живу уже не одну сотню лет и давно собираю всю информацию с одобрения горячо любимого мной понтифика, и знаешь, что? Вы такие же никчёмные, как и людишки! Столько надменности и пафоса, а на деле лишь «пшик»! Не отвечай. Я знаю, что прав. Быть может, я и не человек, и всё же я ближе к вам, чем кажется, мой друг! — на этом обращении я понял, что пыток перед смертью мне не избежать. И в чём твой хвалёный урок, старикашка? — Ты ведь уже знаешь, как пагубно влияет чистое серебро на тело? — И тут я понял, как он на меня сейчас смотрел. Как на кусок рабочего материала!
На миг остановившись, охотник взял в руку последний болт из тёмного серебра. Взвесил его в ладони, обхватив всей поверхностью, а затем со всей возможной аккуратностью перевернул меня на живот. Я мысленно воззвал к Бондончару, чуть ли не в молитве. Такие игры были совершенно не в моём вкусе, но от вящего ужаса я не мог разомкнуть рта, бороться за свой фронт — тоже. Гомункул провёл рукой вдоль спины, нащупывая большим пальцем позвоночник, а затем с размаху вогнал в него болт. Я бы заорал в голос, но вышел какой-то сип.
— Нервная система и чувствительность к боли — также один из даров проклятий вашего вида, — грустно сказал охотник, сжимая в руке обломки болта. — Мой болевой порог, напротив, понижен. Тело искусственно взращено посредством одного тёмного ритуала — так что я вам даже немного завидую, — закинув моё обессиленное тело себе на плечо, он неторопливо продолжил:
— Тебе интересно почему я до сих пор виду сей разговор? — «Вообще-то нет, но твоя болтовня действует как-то успокаивающе.» — Вижу, что интересно, — по-своему расценил моё молчание этот удод, — поэтому, предупреждая вопрос, отвечу сейчас! Не каждый вампир способен пережить встречу со мной, а уж выглядеть так бодро, как ты, и подавно — в этом и кроется причина моей словоохотливости. Мне интересно, понимаешь? Ах да, ты пока паралитик, поэтому я продолжу, ты же не против? Видимо, твой вирус непонятно с чего всё же мутировал в нечто иное, поэтому ты и не сдохнешь сейчас. Впрочем, обещать нечто подобное после встречи с нашими вивисекторами я, увы, не могу… Понтифик дал чёткие указания: если нежить переживёт нашу встречу, я забираю её в город мира! — в моих глазах слабо пронеслась зелёная хмарь и какая-то дымка неожиданно вышла из пор. — О-о, процесс очищения начинается? Как быстро! Не думал, что это скажу, и всё же я рад нашей встрече, парниша… — гомункул резко осклабился, обнажив чёрные зубы. — Любопытно, а если провести обратную трансформацию в человека, ты всё-таки сдохнешь или опять выкарабкаешься, подобно таракану? На моей памяти такого ещё не происходило, хотя я застал и становление Рима, и этрусский закат! Да и знаний о монстрах и тварях различного толка мне отнюдь не занимать. Впрочем, вскрытие покажет все твои маленькие и большие секретики, если таковые имеются! — при этом садист похлопал меня по слабо регенерирующей спине, вызвав слабую вспышку боли.
— Кстати, а как тебя занесло в старушку Британию? Из нашего Альбиона сейчас все твари бегут, кто куда! Оборотни, вампиры и, представляешь себе, даже эти поганые лепреконы мигрируют в неблизкую Америку в поисках своего счастья. Скоро магия покинет наш край и можно будет устроить ассимиляцию островов, а также интеграцию одного мира в другой! Только представь: мы соединим точность людей и магическое искусство, получая нечто более совершенное. — Словоохотливый охотник, простите за тавтологию, был незатыкаем. Я же медленно приходил в себя, не слишком-то и понимая, куда меня тащат, но яростно желая оказаться как можно дальше от этого «куда».