Я не хочу к ней прикасаться. Я боюсь, что если мои ладони дотронутся даже до частички ее голой кожи или мельчайшего женского изгиба, то я опозорюсь.
– В чем дело? – говорит Бренна. – Ты забыл, как двигаться?
Я с самоуничижением улыбаюсь.
– Поверь мне, лучше мне не двигаться.
– Почему это?.. – Вдруг до нее доходит. – О-о-о. Потому что ты вне игры. – Она сжимает губы. – Ты боишься, что если наши тела соприкоснутся, то ты возбудишься?
– Я уже возбужден, – ворчу я. – Меня возбуждает все, Би. Меня возбуждает ощущение ветра на моем лице. Меня возбуждает удар об стол.
Она отбрасывает назад голову и хохочет.
– О, да ты совсем плох.
Я стону.
– Хуже, чем плох.
– Бедняжка. – Она берет мои ладони и кладет их на свои бедра, а сама обхватывает мою шею.
И да, мой член не проводит разницу между той девушкой, у которой есть парень, и той, у которой его нет. Он тут же затвердевает под молнией джинсов.
– Мать твою, Дженсен, давай не будем. Пожалуйста.
– Ой, да ладно. Это всего лишь стояк. – Она начинает двигаться под веселенькую песню Тейлор Свифт, но через три секунды ее сменяет старый трек рэпера Ти-Ай «Все, что ни пожелаешь». Тот, который полностью о сексе и со знойным битом, слишком опасным для моих ноющих нижних областей.
– Мой стояк не понимает, что ты вне зоны доступа, – бормочу я.
– Раскрыть тебе секрет? – спрашивает Бренна, и я чуть не теряю сознание, когда она подносит свои красные губы к моему уху и соблазнительно шепчет: – У нас с Джейком свободные отношения.
У меня тут же пересыхает в горле.
– Ч-что? – хрипло выговариваю я, заикаясь.
– Я просто хочу сказать… – Она покачивает бедрами. – Если когда-нибудь захочешь нарушить клятву…
По моему позвоночнику пробегает жар.
– Что, черт возьми, ты хочешь сказать?
– Ты сам прекрасно знаешь.
Она рисует крошечные круги на моем затылке. А тем временем Ти-Ай поет о том, какое все мокрое, горячее и тугое, и у меня большие проблемы.
– Может, пойдем домой? – предлагает она, крепче обхватывая руками мою шею. Наши тела почти полностью прижаты друг к другу. Ее сексуальный голос все еще щекочет мое ухо. – Мы будем вести себя очень тихо. Рупи ничего не услышит.
У меня во рту как будто куча опилок. Краем глаза я замечаю, как Саммер странно на нас смотрит. Я перестал танцевать, потому что из-за очень твердого члена это невозможно делать.
– Ты сейчас серьезно? – спрашиваю я. Потому что я не верю.
И правильно делаю.
– О боже, Хантер. Конечно же, я не серьезно. – Ее лицо коварно блестит.
– То есть у вас с Коннелли не свободные отношения?
– Нет!
Я смотрю на нее.
– А если бы я согласился? Если бы я тебя поцеловал?
– Тогда Джейк примчался бы сюда следующим ночным рейсом из Эдмонтона, и твое тело вряд ли бы когда-нибудь нашли.
– Какая же ты сучка. – Я вздыхаю.
– Прости. – Она все еще посмеивается, но ей хватает воспитания выглядеть хоть немного раскаивающейся. – Я не смогла сдержаться. Это твое воздержание – что-то с чем-то. Но… чувак, если ты настолько себя довел, что был готов переспать со мной, то я не знаю, как ты это переживешь.
И я не знаю.
– Ладно, иди сюда, – ворчу я, притягивая ее к себе. – Давай просто потанцуем.
– Ты уверен?
Я с жалким видом киваю.
– Почему нет? Это же всего лишь стояк, да?
7
Я следую за Нико в многолюдный бар. Мы встречаемся с друзьями в «У Малоуна», единственном баре в Гастингсе.
Мы с Нико не часто здесь бываем; если мы хотим развлечься, то просто приглашаем людей в квартиру Нико и зависаем там. Но моему парню захотелось сегодня сходить куда-то, а я не стала возражать. В «У Малоуна» делают лучшие начос в городе. И лучшие крылышки цыпленка. Лучшие бургеры. Лучшие… ох, ладно, все меню просто блестящее.
– Видишь Пиппу? – Я встаю на носочки и оглядываю заполненный главный зал. – Она написала, что они в кабинке рядом с… а, вон она.
Нико смотрит туда же, куда и я.
– С кем она?
– Похоже на Коринн, Дариуса и… ого, Ти-Джей все-таки пришел. – Я пригласила его с нами, но не ожидала, что он появится, потому что он не очень общительный. Когда мы ходим на обед или в кино, то обычно нас только двое. Он не любит толпы или группы.
Нико строит гримасу при упоминании Ти-Джея.
– Будь вежливым, – упрекаю его я.
– Он пендэхо[10], Деми. – Мой парень всегда переходит на испанский, когда кого-то оскорбляет.