31 глава
Спустя месяц после игры
Я сижу за столом и мешаю ложкой грибной суп.
- Он горячий. Пусть остынет, – предостерегает меня мама, уходя с кухни.
- Куда ты? – спрашиваю я.
- За Лизой в садик. Придем через полчаса.
- Ладно.
Дождавшись, пока она уйдет, я беру тарелку и выливаю похлебку в раковину. Взяв пульт, включаю первый попавшийся канал и принимаюсь мыть посуду.
Услышав в новостях об игре на выживание, я с тарелкой в руках подхожу к телевизору. А уже через мгновенье на его экране появляется мое лицо.
- Единственная выжившая в ужасающей игре на выживание, – читаю я подпись под своим фото.
Страшно представить, сколько людей сейчас это смотрят. Пялятся на мою физиономию и обсуждают каждый сделанный на игре шаг. Интересно, сколько из них считают меня убийцей?
Когда на экране появляются фотографии участников игры, тарелка выпадает из рук. Звук разбивающейся на осколки посуды доводит меня до немой истерики.
Я сажусь спиной к шкафу, в котором хранятся мамины заготовки: маринованные помидоры, огурцы и грибы.
Внутри появляется знакомое ощущение. Тоска окутывает меня ядовитой паутиной. Это тяжелое, мучительное, разрушающее изнутри, чувство. Вместе с охватившим меня отчаянием, они становятся смесью, способной разъесть мое щемящее сердце.
Целый месяц она порывами налетает на меня, напоминая о бесполезности существования. Все за, что я боролась, все, к чему шла, и даже те, ради кого жила – все сгинуло.
Когда боль становится невыносимой, я хватаюсь за сотовый. А потом вспоминаю, что все, кому привыкла звонить – мертвы.
Мне некому звонить. Некому писать. Все, что у меня осталось – родители на грани развода и Лиза, которая всегда будет сестрой той самой «единственной выжившей».
Это сосущая неистовая боль. Она будет глодать, пока от меня не останутся только кости. Интересно, а до какого состоянии разложились мои друзья?
Я беру в руки осколок тарелки. Как же меня трясет, когда я подношу его к запястью.
Вместе с вытекающей теплой кровью появляется ощущение засасывания в воронку. Кажется, я сделала что-то глупое, но уже необратимое.
Пока дрожащее тело окутывает холод, а в глазах начинает темнеть, в мыслях, несмотря на спутанность сознания, я нахожу это забавным.
Единственная выжившая истекает кровью на собственной кухне. Как же это иронично.
Во всяком случае, в этом есть некая справедливость по отношению к остальным.
Слышится звук открываемой входной двери. Какая же я дура. Лиза не должна это увидеть.
Раздаются приближающиеся шаги. Только бы не сестра, думаю я, перед тем, как потерять сознание.
32 глава
Спустя год, два месяца и пять дней после игры
- Поднимайся, соня. - Макс пытается меня разбудить, но я не поддаюсь.
- Сколько времени? - спрашиваю я сонным голосом.
- Уже десять. Вставай давай, - он продолжает меня толкать.
В ответ на его попытки я с головой зарываюсь под одеяло.
- Слишком рано, - буркаю я.
- У меня есть для тебя сюрприз, - говорит он таинственным голосом.
Его старания подкупают. Никто, кроме родителей, так не напрягался ради меня. Он не добивается моего расположения и уж точно не лезет из кожи вон, чтобы понравиться. Все, что делает Макс - это пытается заставить меня лишний раз улыбнуться. Ежедневно он дарит мне новый повод для радости.
Глупый Макс. Даже не догадывается, что сам является для меня отрадой.
- Слишком рано для сюрпризов, - говорю я, хотя уже решила, что через пару минут встану.
- Аделина, я прошу... Нет. Я приказываю вам подняться! - строгим голосом требует он.
Я выглядываю из-под одеяла и смотрю на него своими заспанными глазами.
- Что за сюрприз? - спрашиваю я, чувствуя, как внутри разгорается любопытство.
- Увидишь. Собирайся.
Только бы не начать воспринимать его и все, что он делает, как должное.
Когда я собираюсь выходить из номера, Макс останавливает меня.
- Лучше накинь что-то еще.
Я смотрю на него с подозрением.
- А что не так с моим купальником? - опустив глаза, я начинаю проверять все ли с ним в порядке.
- Ничего. Просто надень что-то еще. Например... - он подбегает к моей сумке и вытаскивает лежащий сверху салатовый сарафан, - Вот его. Надень его.
Он протягивает мне сарафан, а я смотрю на него недоумевающим взглядом.
- Макс, что происходит?
- Это часть сюрприза. Просто надень.
Я закатываю глаза, но поддаюсь на его уговоры.
- Как будто на прием собралась, - возмущаюсь я, пока вожусь с завязками сарафана на шее.
На набережную мы буквально бежим.
- К чему такая спешка? - спрашиваю я, задыхаясь от жары.
- Так надо, - отвечает Макс.
Коротко и ясно. Только вот мне ничего не ясно.
- Я устала, - жалобно заявляю я.
- Сама виновата, - отрезает он.
- Я?
- Ну, не я же.
- А что я сделала? - спрашиваю я, хотя знаю ответ.
Но Макс не отвечает, потому что мы уже на пляже.
- Идем, - он тянет меня за руку куда-то в сторону.
Когда я понимаю, куда мы идем, то не верю своим глазам. Прямо на пляже сидит портретист с мольбертом. Заметив Макса, он начинает нам приветливо махать.
- Я - Александр, - представляется мужчина, когда мы оказываемся возле него. - Вы, должно быть, Ада.
Я неуверенно киваю.
- Присаживайтесь, - он кивает мне в сторону плетеного кресла под пляжным зонтиком.
Повернувшись к Максу, я смотрю на него испепеляющим взглядом. Мог бы и предупредить меня. Я бы хоть ресницы накрасила. Хитрый лис.
Он в ответ лишь пожимает плечами и невинно улыбается, а затем тоже начинает кивать в сторону кресла.
Осознав, что у меня нет выбора, я сдаюсь и усаживаюсь. Интересно, сколько мне предстоит здесь просидеть.
- Опусти немного голову и глаза, - раздается голос Александра.
- Нет проблем, - отвечаю я.
Отец говорит, что опущенные глаза - признак забитости и неуверенности в себе. Но, как по мне, это признак нежелания человека соприкасаться с другими людьми даже взглядом.
Поднимается ветер, и я буквально чувствую, как волосы спутываются в узлы. Наверное, мало приятного писать портрет с растрепы. Но я не могу поднять глаза, чтобы посмотреть на лицо Александра.
Может быть, поэтому у меня появилась привычка опускать глаза? Потому что не хочу видеть реакцию, появляющуюся у людей при виде меня.
Погруженная в мысли, я не замечаю, как пролетает два часа.
Когда Александр заявляет, что портрет готов, я не сразу реагирую. А когда до меня доходит, я с трудом поднимаю затекшую голову.
- Моя шея... - я начинаю массировать затылок.
- Зато, какой результат! - восклицает Александр.
Я поднимаюсь с кресла и направляюсь к мольберту.
У меня давно была такая глупая мечта: заказать себе портрет. Но, стыдясь и боясь показаться самолюбивой, я давно зарыла ее с остальными грезами.
И вот, он передо мной. Мой потрет на фоне необъятного светло-синего моря. У меня не хватает слов, чтобы выразить свой восторг и благодарность. Я даже не знаю, кому из них двоих мне больше хочется сказать "спасибо".
- Потрясающе! Это просто невероятно красиво! - я чувствую, как у меня спирает дыхание.
Я уже давно не испытывала подобного радостного возбуждения. Что вообще со мной происходит в последнее время?
Александр обещает, что через два дня мы сможем забрать портрет уже в рамке.
Отойдя от него, я бросаюсь к Максу, чтобы в очередной раз его обнять.
Он взъерошивает мне волосы. Я поднимаю на него глаза и вижу его широкую улыбку.
- Тебе понравилось? - спрашивает он.
- Еще спрашиваешь!
- Значит, ты не зря сегодня так рано встала.
Улыбаясь, я быстро снимаю с себя сарафан и бегу в воду. Макс быстро догоняет меня, и мы вместе плюхаемся в воду.
Наш смех - лучший звук, что я слышала. И, что самое интересное... Мой смех по отдельности не так греет душу, как его смесь со смехом Макса. Вместе - они нечто особенное и идеально сочетающееся.