Игра в ассоциации
Ольга Буйкова
1
- Королёва! - меня выдернули из тесного, забитого студентами коридорчика и затолкали в пустую аудиторию. - Привет, ты куда пропала? Игорь про тебя спрашивал, а я не знаю, что отвечать. Я, наконец, узнала в роскошной блондинке серую мышку Инну Ларионову. Надо же, не виделись всего пару месяцев, а такие превращения! Впрочем, эта девочка уже показала, что умеет быстро учиться. А выглядеть классно - этому тоже учиться надо. Наверняка новый имидж не просто так. - Когда соизволишь появиться? У нас столько нового, а ты прогуливаешь! - Инка тарахтела, не давая мне вставить слово. Я и не пыталась, я сама не могла сказать, когда появлюсь. Всё время что-то мешает. Сессия, каникулы. Потом наш курс перевели учиться во вторую смену, и вечера теперь заняты.
И ещё я подумала, что совсем недавно меня бы всё это не остановило. *** ...В Театр мы попали, не проучившись и месяца. Куратор, тормознув группу после лекций, завёл в аудиторию странную троицу. Старшим из гостей был Игорь, бородатый парень лет тридцати или около, с запавшими щеками и тёмными сливовыми - нет, маслиновыми! - глазами. Если бы не потёртые джинсы и растянутый ворот свитера, с него хоть сейчас можно было бы писать картину на библейский сюжет. За спиной у Игоря маячила парочка - некрасивая, белобрысая, маленькая и зубастенькая, но улыбчивая и очень обаятельная Маша, и влюблённый, конечно же, в неё парень с русским лицом и нерусским именем Джон. Нас приглашали играть в студенческом театре. Игорь - режиссёр, обычно актёры и после диплома остаются служить - он именно так и сказал. Но в этом году многие выпускники-неленинградцы уехали работать по распределению, и теперь театру требуется пополнение, а заодно и свежая кровь. Театр! Мечта. Я не питала иллюзий по поводу своего актёрского таланта, но мне же хотелось когда-то стать театральным художником! Декоратором или костюмером, гримёром - какая разница? Ну и что, что театр студенческий, Игорь так рассказывал о коллективе, спектаклях и даже о маленьких гастролях по ближайшим пригородам, что я не устояла. Уже следующим вечером новички-первокурсники знакомилась с труппой. Кроме Машки с Джоном старый актёрский состав сохранил всего несколько человек. Серьёзная, очень красивая, строгая и спокойная Таня, настоящая тургеневская девушка, местная прима. Близнецы Степан и Толик - находка для комедий с двойниками. Симона с никаким, не запоминающимся с первого раза лицом - оказывается, это огромный плюс для актрисы, рисуй на нём всё, что угодно. Похожий на школьника Костик... И почти со всеми ребятами мы быстро нашли общий язык. Кроме, пожалуй, красавчика Михаила с амплуа героя-любовника, но и он скоро расслабился и перестал следить за тем, какой эффект производит на новеньких своей голливудской внешностью. Как-то не получалось свободно общаться ещё с одним парнем - с Александром. Не то, чтобы тот сторонился малолеток, вроде, нет, просто нам он казался намного взрослее остальных. Один только Игорь называл его Сашей, иногда даже Шуриком. Хотя выглядел тот Шурик старше и Игоря тоже. Может быть, из-за очков в толстой оправе, или потому, что он единственный носил шикарный импортный замшевый пиджак - больше в пиджаках, тем более таких, никто из моих знакомых не ходил. Я ни разу не видела, чтобы он улыбался. В спектаклях Александр, похоже, не играл, занимался звукорежиссурой, освещением и другими техническими вещами, по вечерам возился с аппаратурой. Всё-таки, как позже выяснилось, он ещё учился, на пятом курсе, и дремучим стариком не был. Но всё равно я его немного побаивалась. Довольно скоро новички, не нашедшие ничего интересного в служении Мельпомене, отсеялись, нас осталось человек пять. Режиссёр посчитал, что вместе со старым составом этого вполне достаточно, мы же не батальные сцены собираемся разыгрывать. Первое время не разыгрывались не только батальные сцены, вообще никакие. Репетировать было нечего - у Игоря не получалось утвердить репертуар в высоких инстанциях, кажется, в городском отделе культуры, а может, где и повыше. Но мы совсем не скучали, наоборот. Каждый вечер Игорь запускал какую-нибудь новую игру, разминку, как он это называл - то усложнённый вариант испорченного телефона, то «Крокодильчиков», когда одна из команд должна только жестами и мимикой объяснить своему товарищу фразу, придуманную противниками. Попробуйте изобразить без слов «У древних греков бабочка была символом бессмертия души», уверяю, это не так просто. А наблюдать за мучениями игроков довольно забавно. Откуда Игорь добывал свои «разминки», никто не знал, может быть, сам придумывал, но это было неважно. Считалось, что с помощью таких игр мы развиваем воображение, а заодно и раскрываем творческий потенциал и актёрские задатки. Наверное, шеф был прав. Но нам эти игры просто нравились. Одна из самых любимых - «Игра в ассоциации». Кого-нибудь выставляют за дверь, а из присутствующих выбирают жертву. Экзаменуемому просто надо эту жертву угадать с помощью вопросов-ответов, ещё и за определённый промежуток времени. «Если это цвет, то какой?» - «Жёлтый». «Если это время года, какое?» - «Лето». «Если зверь?» - «Заяц». «Цветок?» - «Ромашка». «Посуда?» - «Блюдце». «Дерево? музыка? стихи? мебель?...» Жульничать не разрешалось - ни подсказывать, ни, наоборот, злонамеренно искажать то, что первым пришло в голову. Мы очень быстро поняли, что самые точные ассоциации можно получить, если сравнить человека с каким-нибудь известным персонажем. «Если это герой сказки, то какой?» И что поделаешь, если Машка - которую уже и так почти угадали по зайцу, блюдцу и ромашке - ассоциируется с «Машей и медведем»! Меня, например, сразу рассекретили, стоило только назвать Герду, как героиню какого-нибудь советского фильма. Больше ни у кого из присутствующих не было такой узнаваемой причёски, как у Лены Прокловой в «Снежной Королеве», а у меня была. Приём не был запрещённым, но его старались использовать только в крайнем случае, когда поджимало время, слишком быстрая победа тоже не всегда радует. Скоро разминки для юниоров стали сложнее - в одиночку перед импровизированным зрительным залом сыграть короткий этюд, перевоплотившись в неожиданный персонаж. В слепую старушку, обманутого мужа или подвыпившую городскую шлюху. А если ещё и аудитория ведёт себя, как толпа пэтэушников, с улюлюканьем и комментариями... Режиссёр предупредил, что условия выступлений у нас будут разными, есть, например, подшефные училища, так что надо привыкать. Вот «зрители» и создавали атмосферу. Этюды хорошо получались у Вовчика, неплохо - у Лены. И особенно классно - у Инки. Кто бы мог подумать, что эта бледная лягушонка умеет так играть! Игорь, почуяв талант, притих, хотя обычно на разминках раздражался и покрикивал. Кричал Игорь часто, но мы почему-то не слишком пугались. Тем более, что у нас была Таня. В особо острые моменты она подходила к разъяренному мэтру, встряхивала золотистой чёлкой, легко дотрагивалась до руки или плеча - и буря потихоньку затухала. Маслиновые глаза становились растерянными и преданными, как у щенка. Мы эти метаморфозы, конечно, видели, но никогда не обсуждали. Успокоившись, Игорь выдёргивал из зрительного зала аксакалов, и тогда нам давали мастер-класс. Ребята, и правда, играли классно, на наш неискушённый взгляд. А я очень скоро окончательно призналась себе, что актрисы из меня не выйдет, а если выйдет, то нескоро. Такие выводы не очень расстроили, впереди меня ждали декорации и костюмы. Это было счастливое время. А потом в Театре что-то неуловимо изменилось.