Роберт умолк — и на сей раз надолго. В этом странном помещении, среди оружия и церковной символики, он и сам выглядел инсталляцией: грустный Микки Маус, сидящий на стуле.
Наконец он снова заговорил:
— Моя мать разбила «Феникс» на четыре архива. Первым стал один из её аватаров: Бедуин. Остальные были спрятаны в трёх предметах… Ты и сам знаешь, в каких.
— Но зачем?.. — недоумённо спросил я. — Зачем делить программу на части и записывать зашифрованное послание? Да ещё и в обличье ребёнка?..
Кивок Роберта дал понять, что он ждал этих вопросов.
— Из–за спецслужб. Какое–то время они моей матери покровительствовали: у них была куча совместных проектов, о которых общественности неизвестно. Но потом между ними пробежала кошка. В итоге «Фениксом» заинтересовались СБВ и Интерпол. Были проведены обыски в трёх офисах «ВИРТУС Корпорэйшн»: в Шанхае, Гамбурге и Москве. Акции компании тогда резко упали… наверное, ты об этом слышал?
Я покачал головой. Если учесть, сколько времени я торчу в ВИРТУСе, даже ядерный взрыв мною остался бы незамеченным.
Укоризненно вздохнув, Роберт продолжил:
— В общем, после тех событий мамуля замела следы: уничтожила все файлы, касавшиеся «Феникса», а саму программу заархивировала. Три архива она скрыла в отдельных сегментах, а тот, что был спрятан в Бедуине, остался в её выбиралке, — тут Роберт счёл нужным пояснить: — Это как раз главная часть программы: та, что загружает сознание в ВИРТУС. Но на тот момент она была не готова. Полагаю, мамуля спешила её доделать, а после… — он поднёс к виску два пальца, имитируя выстрел.
— Твоя мать собиралась покончить с собой? — почему–то я даже не удивился. — Уйти в виртуальность, используя «Феникса»?
— В яблочко, — хмуро изрёк Роберт. — Этот мир её бесил. Так зачем в нём оставаться, если она создала свой?
Я растерянно молчал. Было страшно подумать, что ещё я услышу об этой семейке…
Роберт между тем продолжил:
— Но был один фактор, который её останавливал. Помнишь, я сказал про опыты в наших клиниках? Так вот, многие из тех, чьё сознание перенесли в ВИРТУС, страдали провалами в памяти. И мамуля опасалась разделить их участь, — Роберт вновь заговорил с сарказмом: — Согласись, было б обидно, если бы мамочка, пустив в себя пулю и угодив в свой виртуальный эдем, забыла, ради чего всё это затеяла… Вот она себе послание и оставила: «Чтобы завершить начатое, соверши три деяния»… дальше ты знаешь, — за этим последовал новый смешок. — Всё–таки гениев не зря считают чокнутыми: вместо того, чтобы дать себе прямую подсказку, мама придумала чушь с белым камнем, богом войны и бывшим болотом…
Роберт перевёл дух, вновь ожидая вопросов. А их у меня хватало: ящик Пандоры пока открылся не до конца.
— Значит, — уточнил я, — твоей матери понадобилось это послание на случай, если она забудет, где спрятаны части программы? Но что в них содержится?
— Дополнения, — бросил Роберт. — То, без чего «Феникс» даёт сбои. Поэтому они нужны Рябовой, — задержав на мне взгляд, он беспощадно сказал: — Без них она сошла бы с ума. Не сразу, конечно — может, через полгода… Ей бы чего–то не хватало — и она не понимала бы, чего именно. Вместо цифрового рая твою подружку ждал бы цифровой ад.
Тут во мне вскипел гнев:
— И ты, скотина, пытался ей помешать…
— Давай без грубостей, — поморщился Роберт. — С ней ведь пока всё в порядке.
— С ней не всё в порядке, — процедил я. — У неё приступы… непроизвольная смена аватаров.
— Неприятно, — признал Роберт. — Но в остальном–то всё в норме. Зачем зря воздух сотрясать?
Я велел себе остыть. Теперь ясно, почему он не рискнул встретиться по–настоящему…
Ещё мне вспомнилось, что Кэсс не пьянеет от виртуального алкоголя. Но об этом–то можно не тревожиться: Диана Кнежик ненавидела пьяниц из–за отца. Она заложила в «Феникс» невосприимчивость к спиртному.
Сосчитав в мыслях до пяти, я успокоился и спросил:
— Но зачем такие сложности? Файлы с программой можно было хранить где угодно, а твоя мать оставила их там, куда не подступиться…
— Это тебе не подступиться, — снисходительно уточнил Роберт. — Забыл, что мы говорим о создательнице ВИРТУСа? Я бы не удивился, если бы ей не пришлось идти ни за куклой, ни за яблоком, ни за биноклем: возможно, они сами бы к ней прилетели…
Подумав, я нехотя кивнул.
— Но почему в подсказке самой себе она выглядела ребёнком?
К моему удивлению, Роберт признался: