— Стоя в метре от неё? Да ещё и над лавой?
— Над магмой, — проворчал Затворник.
— Хорошо, над магмой. Нет, не пудрю — такая программа действительно есть. То, во что я сейчас влип, напрямую с ней связано.
В ответ последовал сарказм:
— Менторство стало опасным делом… И что, во всём этом была замешана Кнежик?
— Думаю, да, — подтвердил я. — Но не знаю, каким боком. И мне позарез надо выяснить, чем она занималась незадолго до смерти.
Затворник вроде задумался. Пока он размышлял, ни послать ли меня к чёрту (а размышлял он явно об этом), я воззвал к его гордыне:
— В интернете про Кнежик самый минимум информации. А ты много о ней знаешь…
— Не так уж и много — только слухи, — явно поскромничал Затворник. — Ну и официальную биографию.
— Да бог с ней, с биографией… — решил я. — А вот слухи — то, что нужно. Особенно за последние годы. Конечно, я тебе заплачу…
Но Затворник отмахнулся:
— Я зарабатываю горбом, а не сплетнями — ими я и так поделюсь. Но за тобой будет должок.
— Какой? — слегка напрягся я.
— Когда придёшь снова — а ты рано или поздно придёшь, назовёшь мне того гада, который меня чуть не хакнул. Это моё условие, ясно?
— И что ты с ним сделаешь? — полюбопытствовал я.
Не то чтобы меня это волновало — просто стало интересно.
— А это зависит от его положения, — рассудил Затворник. — Слышал про социальную иерархию викингов? Ярлы, карлы и рабы. Так вот, если он из ярлов, то я даже не рыпнусь. Если из карлов, подумаю. А если он мелкая сошка — это, конечно, вряд ли, но вдруг? — то я всю его жизнь спущу в унитаз: этот засранец даже пиццу не сможет себе заказать!
Меня передёрнуло. Надо намотать на ус, что злить Затворника опасно…
— Хорошо, — сказал я (кстати, не кривя душой: чутьё подсказывало, что имя Взломщика мне вскоре станет известно). — При следующей нашей встрече ты узнаешь, кто пытался тебя взломать.
И затаил дыхание: как бы Затворник не передумал. Но он кивнул (мол, по рукам) и сообщил:
— В общем, знаю я двух техлидов из «ВИРТУС Корпорэйшн», и оба они любят посплетничать. Ну и много чего интересного болтали о Кнежик.
— Например? — спросил я.
— Что она лесбиянка и баловалась наркотой. Во второе я не верю, но первое похоже на правду. Хотя мне это по барабану.
У меня вырвался вздох разочарования:
— И всё?..
— Ещё говорили, что её завербовали спецслужбы.
— Тоже мне новость… — буркнул я. — Это же секрет Полишинеля…
— Уж чем богат… — парировал Затворник. — Или ты ждал Особой папки с пометкой «Совершенно секретно»?
Но по взгляду Затворника было ясно, что главное он приберёг на потом. Так оно и оказалось:
— А ещё ходят слухи, что у Кнежик есть сын.
Мои брови приподнялись, и Затворник ухмыльнулся:
— Ага. Уже взрослый. Но она его не рожала — воспользовалась услугами суррогатной матери.
— А отец?.. — машинально спросил я.
— Неизвестно. Судя по всему, ЭКО было с донорской спермой.
Затворник умолк, дав мне это обдумать.
— Но зачем Кнежик ребёнок? — проронил я. — В смысле, она ж была помешана на науке… В интервью даже жаловалась, что ей некогда спать.
— Может, как раз из–за бесценного отпрыска? — заметил Затворник. — Судя по всё тем же слухам, она над ним тряслась как наседка: он даже в школу не ходил — был на домашнем обучении.
— Но в Сети о нём ни слова… — с сомнением вставил я.
— А чего ты хотел? Сведения об ЭКО регулируются законами о защите частных данных: право на забвение и всё такое… Они ж за последние лет пятнадцать ужесточились настолько, что ни один поисковик не захочет рисковать — особенно с монстрами уровня Кнежик. Её адвокаты самого чёрта порвали бы в клочья.
Поразмыслив над этим всего пару секунд, я понял, что Затворник прав: порвали бы, и ещё как… Ни от рогов, ни от хвоста бы ничего не осталось.
Заодно мне подумалось, каково это — так дрожать над своим чадом, чтобы скрыть его от всех?.. Видимо, Кнежик была из тех гениев, которые «с прибабахом»; они иногда попадают в историю, но чаще — в дурдом.
— О нём хоть что–нибудь известно? — естественно, я имел в виду её сына.
— Молодой, — пожал плечами Затворник, — лет двадцать, может, чуть больше. Судя по всему, нелюдимый, как и его мать. Говорят, за пару лет до её смерти он съехал и жил отдельно: слинял сразу, как исполнилось восемнадцать. Но даже после этого остался одиночкой: нигде не тусил, в светскую хронику не попадал, — сделав паузу, Затворник признался: — Всё это настолько странно, что выглядит дезой… В общем, не ручаюсь за достоверность.
Я рассеянно кивнул.
Нигде не тусил, в светскую хронику не попадал… Нелюдимый… Не потому ли, что он чем–то болен?..