Коробок спичек с аляповатой рекламой бара «Три туза» отослали в Центральное следственное управление, и детективы криминального отдела Северного округа и 87 участка тяжело вздохнули, ибо коробок спичек означал новые километры на ногах.
Клинг заботливо наряжался на свидание.
Сам не знал почему, но чувствовал, что нужно уделить особое внимание тому, как ухаживать и вести себя с Клер Таунсенд. Ему казалось, что никогда — ну, редко когда, — он не терял так голову из-за девушки, что он наверняка будет разочарован и сломлен навсегда — ну, скажем, надолго, если ее потеряет. Он точно еще не знал, что предпринять, но инстинктивно чувствовал, что нужно действовать весьма осторожно. Недаром она столько раз его предупреждала. Повесила себе на шею табличку «Не приближаться!», прочитала ее вслух и перевела на шесть языков, но все-таки приняла его предложение.
«Что несомненно доказывает, — подумал он, — что девушка влюбилась в меня по уши».
Этот вывод был на том самом высшем уровне детективного искусства, о котором он мечтал.
Безрезультатные попытки выяснить хоть что-то по делу об убийстве Дженни Пейдж приводили его в отчаяние. Он страстно желал заслужить повышение на детектива третьего класса, но теперь сильно сомневался, годится ли он для этого. Прошло уже почти две недели, как к нему явился Питер Белл со своей просьбой. Почти две недели назад Белл нацарапал ему свой адрес на клочке бумаги, который он все еще носил в нагрудном кармане. За последние две недели столько всего произошло, и все эти случаи заставили Клинга заново взглянуть на себя.
Он уже решил, что оставит этот случай людям, которые знают, что с такими вещами делать. Результаты его дилетантских действий, его неуверенных вопросов равнялись нулю, — по крайней мере, это он так думал. Единственное важное его открытие — Клер Таунсенд. Он был уверен, что Клер важна для него теперь и со временем будет становиться все важнее.
«Ну, так почисти же ты ботинки. Не хочешь же выглядеть как пугало». Достав ботинки из коробки, он обул их на носки, которые, скорее всего, заделает кремом и вынужден будет переодеть, и принялся за работу. Как раз когда он плюнул на правый ботинок, кто-то постучал в двери.
— Кто там? — спросил он.
— Откройте! Полиция!
— Кто?
— Полиция!
Клинг встал, с высоко подвернутыми штанинами, руки в черном креме.
— Это что, шутка? — спросил он, не открывая дверей.
— Пошевеливайся, Клинг, — сказал голос, — и мы посмотрим, кто шутит.
Клинг распахнул дверь. В коридоре стояли двое мужчин. Оба были могучего сложения, оба в твидовых пиджаках и под ними — в джемперах с клиновидным вырезом; оба казались усталыми.
— Берт Клинг?
— Да, — растерянно ответил он.
Блеснул полицейский жетон.
— Моногэн и Монро, — сказал один из пришельцев. — Криминальная полиция. Я — Моногэн.
— А я Монро, — сказал другой.
Они похожи на Аббота и Костелло, — подумал Клинг, скрывая усмешку. Ни один из посетителей не улыбался. Оба они выглядели как только что с похорон, причем проходивших за городом.
— Проходите, ребята, — пригласил Клинг, — я как раз одеваюсь.
— Благодарю, — вежливо ответил Моногэн.
— Благодарю, — эхом отозвался Монро.
Они вошли. Оба сняли шляпы. Моногэн откашлялся. Клинг вопросительно взглянул на них.
— Что-нибудь выпьете? — спросил он, пытаясь сообразить, зачем они пришли. Он испытывал к ним какое-то уважение, а их присутствие невольно нагоняло на него страх.
— Немного, — сказал Моногэн.
— Только капельку, — отозвался Монро.
Клинг подошел к серванту и достал бутылку.
— «Бурбон» пойдет?
— Когда я был патрульным, — заметил Моногэн, — я себе позволить «Бурбон» не мог.
— Это подарок, — пояснил Клинг.
— Я виски никогда не брал. Если на дежурстве кто-то чего-то от меня хотел, я брал только деньгами.
— Только так и следует делать, — кивнул Монро.
— Это подарок от моего отца. Когда я лежал в больнице. Сестры мне к ней и прикоснуться не дали.
— Ну, за это их нельзя упрекнуть, — сказал Моногэн.
— Иначе больницу давно бы превратили в шалман, — без тени улыбки заметил Монро.
Клинг принес им бокалы. Моногэн замялся.
— А ты с нами не выпьешь?
— У меня очень важная встреча. Нужно иметь ясную голову.
Моногэн равнодушно взглянул на него. Потом пожал плечами и повернулся к Монро.
— Твое здоровье!
— Взаимно, — с тем же каменным лицом сказал Монро и они опорожнили бокалы.