— Но мы тебя взяли, — напомнил Хэвиленд. — Вставай.
Клиффорд поднялся. Подошедший Уиллис схватил его за локоть. Обернулся к бармену и сказал:
— Спасибо.
Все трое направились к выходу. Хэвиленд остановился у дверей неподалеку от стола, за которым сидела пьянчужка. Женщина подняла голову, уставившись на него испитыми глазами.
Хэвиленд усмехнулся, приложил свою горилью ручищу к груди и поклонился:
— Хэвиленд благодарит вас, мадам.
Клиффорд сознался, что за последний год на его счету тридцать четыре ограбления; в полицию обратились четырнадцать жертв. Последним объектом его нападения, как выяснилось, была сотрудница полиции.
Категорически отрицал, что ограбил и убил Дженни Пэйдж.
Его зарегистрировали, сфотографировали, взяли отпечатки пальцев — а потом усадили в комнате для допросов, чтобы добиться от него правды. В комнате было четверо полицейских: Уиллис, Хэвиленд, Мейер и лейтенант Барнс. Хэвиленд с удовольствием бы с ним поразмялся, не будь там лейтенанта. В этой ситуации его обычные средства воздействия пришлось заменить убеждением.
— Нас интересует ночь четырнадцатого сентября. Четверг. Подумай о ней, Клиффорд, — начал Мейер.
— Я думал. На эту ночь у меня алиби — не подкопаешься.
— Что же ты делал?
— Был у больного приятеля.
— Не смеши! — захохотал Барнс.
— Богом клянусь, это правда. Послушайте, вам что, мало повесить на меня всех этих баб, так хотите пришить еще и убийство?
— Заткнись и отвечай на вопросы, — оборвал его Хэвиленд.
— Отвечаю. Я был с больным другом. Он отравился или что-то в этом роде. Провел с ним целую ночь.
— Что это была за ночь?
— Четырнадцатого сентября, — настаивал Клиффорд.
— Как ты запомнил дату?
— Я должен был играть в бильярд.
— С кем?
— С тем самым приятелем.
— С каким приятелем?
— Как его зовут?
— Его зовут Дейв, — ответил Клиффорд.
— Дейв — как дальше?
— Дейви Крокет, Клиффорд? Ну что, Клиффорд?
— Дейви Левенштейн. Он еврей. Что, вы меня за это повесите?
— Где живет?
— На Бэйз-авеню.
— Где на Бэйз?
— Недалеко от Севент-авеню.
— Как его зовут?
— Дейви Левенштейн. Я вам уже говорил.
— Где вы собирались играть в бильярд?
— В Кози Аллейс.
— В центре города?
— Да.
— Где в центре города?
— Господи, вы меня только сбиваете.
— Что ел ваш приятель?
— Он вызывал врача?
— Где, вы сказали, он живет?
— Кто сказал, что он отравился?
— Живет он на Бэйз, неподалеку от Севент-авеню.
— Проверьте, Мейер, — приказал лейтенант Барнс. Мейер торопливо вышел из комнаты.
— Врача вызывали?
— Нет.
— Так откуда ты знаешь, что это было отравление?
— Он сказал, чувствует, что отравился.
— Как долго ты был с ним?
— Пришел я в восемь. Я обещал зайти за ним. Зал, в который мы собирались, — в квартале Дивижен.
— Он лежал в постели, больной?
— Да.
— Кто открыл дверь?
— Он.
— Но ведь он лежал в постели, больной?
— Да, но встал и открыл мне дверь.
— Который был час?
— Восемь.
— Ты говорил, восемь тридцать.
— Нет, восемь.
— Что произошло потом?
— Сказал, что он болен, отравился и не может идти со мной. Я хотел сказать, играть.
— А потом что?
— Сказал мне, чтобы я шел без него.
— И ты пошел?
— Нет. На всю ночь остался с ним.
— Как долго?
— До утра. Я был с ним всю ночь.
— До каких пор?
— Всю ночь.
— До которого часа?!
— До девяти утра. Потом мы вместе позавтракали, сварили яйца.
— Я и Дейви.
— И когда вы кончили играть?
— Часа в четыре утра.
— И потом пошли спать?
— Нет.
— А чем же вы занялись?
— Начали рассказывать анекдоты. Я хотел, чтобы он отвлекся и забыл о боли.
— И вы травили анекдоты до девяти утра?
— Нет, до восьми. Потом до девяти мы готовили завтрак.
— Что вы ели на завтрак?
— Яйца.
— В какую, ты сказал, вы собирались бильярдную?
— Кози…
— Где она находится?
— В квартале Дивижен.
— Когда ты пришел к Дейву?
— В восемь.
— Зачем ты убил Дженни Пейдж?
— Не убивал я ее. Господи, вы хотите меня прикончить! Я никогда не был у моста Гамильтона.
— Ты хочешь сказать, в ту ночь.
— И в ту ночь и вообще никогда. Я даже не знаю, где тот обрыв, о котором писали. Я думал, скалы и обрывы — к западу от города.