Вызвал участок.
— Патерсон. Я его потерял.
Дежуривший сержант Пинк возмутился:
— Что? Ты же стоял перед его домом.
— Он вылетел как ошпаренный. Пока я развернулся…
— Смотри, чтобы ты не вылетел, как ошпаренный, когда шеф узнает. Дай мне его номер. Давай прочеши окрестности, будь на связи да не спи за рулем.
«Пятница, — подумал Патерсон, — так я и знал».
Свернув комикс, уже хотел выбросить его в форточку. Но потом сунул в карман дождевика и поехал на Лондон-роуд.
Табачный ларек был закрыт, как и остальные магазины на Стейшен-роуд. Машин было мало. Темнело. Салли сказала:
— Не приедет.
— Еще только девять. Не нервничай, малыш. Если Абель Гилузо явится, нас-то двое.
— Письмо с тобой?
— Разумеется, — взмахнула большой матерчатой сумкой. — Мы его покажем, я скажу: вы Абель Гилузо, а я Памела Сексбомба и желаю вознестись к высотам наслаждения… Ну, у тебя уже были такие сексуальные приключения?
— Ничего я не знаю о сексуальных приключениях. Что-то у меня мороз по коже.
— Ты еще не видела моего чудо-защитника. Я имею в виду не презерватив. — Покопавшись в сумке, достала полицейский свисток. — Только свистну в него, Абеля как ветром сдует.
— Эта улица какая-то странная.
— Ну, воробыш, не трусь. Нормальная улица, такая нормальная, аж тошно.
Двое парней, присвистнув, перешли через улицу. Проезжавший автомобиль затормозил было, но тут же прибавил ходу.
Ребятам было лет по шестнадцать. Под густыми нечесаными космами — невзрачные прыщавые физиономии. Один из них начал:
— Ну, так что?
Другой подхватил:
— Если вы что-то ищите, мы к вашим услугам.
Салли к вульгарному приставанию не привыкла. Обиженно отвернулась. Памела спокойно сказала:
— Очень жаль, ребята, но мы ищем не вас.
— А у него есть что-то получше, чем у меня? — Положил руку Памеле на плечо. — Пойдем, я тебе покажу.
— Минутку. — Достала из сумки свисток. — Стоит свистнуть?
Парни недовольно отшатнулись.
— Ненормальная, — буркнул один. И они потащились дальше.
— Уже поздно. Я пошла домой. Пошли, Памела, поужинаем.
— Не думаю, что один из них мог быть Абелем. А ты?
— Не знаю, и мне все равно. Мне это не нравится. Пошли к нам, переночуешь.
— Подождем еще пять минут. Тебя не интересует, как он выглядит? Боишься, он горбун или заика? Нет желания порезвиться с горбуном? Это может оказаться интересным.
Вообще-то Салли нравилось в Памеле почти все — непринужденность, сексуальная раскованность, прямодушие, легкий взгляд на жизнь, — но иногда та ее утомляла, вот как сейчас. Отвернувшись, она ушла.
На углу оглянулась. Опершись о киоск, Памела прикуривала. Они обменялись воздушными поцелуями.
Через пять минут автомобиль, который вспугнули парни, выехал из-за угла, снова притормозил и остановился. Памела подошла ближе.
— Мистер Гилузо?
— Вы, конечно, Памела. — Нагнувшись, тот распахнул дверцу. Памела села, машина тронулась.
— Я представляла вас совершенно иначе.
Мужчина искоса взглянул на нее.
— И я вас тоже. По крайней мере, пока.
— Странно, вы не горбун.
— Горбун?
— Да это так, просто шутка. — И тут, почувствовав, что сзади кто-то есть, оглянулась. — У нас компания? Куда едем?
— Почему вы не пришли одна?
Снова повернувшись к водителю, не заметила вату, которую кто-то сзади плотно прижал ей к лицу.
Глава XX
СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА
Суббота, 23 июля.
Почему человек бывает разочарован, когда исполняется его желание, почему это его совсем не радует? Я искал ответа у Мэтра, но не нашел. Но, конечно, он тоже знал разочарования, радости, обращенные в прах, лучше, чем кто-либо из живущих на этом свете.
Памела… Я перечитал все то, что написал о ней лишь два дня назад. «Она понимает высокие материи, умеет подняться над суетой, жаждет общности душ…» и тому подобное. Все не то, не то. Она оказалась воплощенной ограниченностью, обычной современной пустышкой.
Слушаю часть ленты, которую мы записали. Пленками занимается Бонни. Она просто купается в этом. Не могу сказать, что и я наслаждаюсь, но отдаю ей должное. В известном смысле ограниченность Памелы нас оправдывает.