— Это верно. Но печаталось это не здесь. Могу вам только посоветовать спросить, где он это взял. — С материнской усмешкой довольно добавила: — Но вначале вам следует причесаться. Волосы у вас стоят дыбом.
Вернувшись в кабинет Борроудэйла несколько обескураженным, подал обе бумаги Хэзлтону.
— Миссис Стефенсон утверждает, что никогда у вас не было другой пишущей машинки, кроме «ремингтона», на которой напечатан вот этот проспект. Но не тот.
Хэзлтон постучал пальцем по листу, напечатанному на «Адлере».
— Вы убеждены, что его дал вам лично мистер Борроудэйл?
— Конечно.
Хэзлтон повернулся к старику:
— Откуда это?
Тот опять захрустел суставами. Потом вежливо улыбнулся, показав пожелтевшие лошадиные зубы.
— Поверьте, не имею понятия.
Хэзлтон угрожающе прищурился.
— Вы его сами дали сержанту Плендеру.
— Да? А это так важно?
— Да, мистер Борроудэйл. Очень.
— Вы это достали из шкафа за вашей спиной, — заметил Плендер. — Там могут быть еще копии.
— Обычно я оставляю парочку. — Пошел к шкафу, Плендер за ним. — Да, вот. Один я дал вам, другой экземпляр здесь. Но, думаю, это все.
Плендер взглянул на листок.
— Но это напечатано на вашем «ремингтоне».
— Мистер Борроудэйл, хватит! — не выдержал Хэзлтон. — Думаю, что вы не откровенны с нами.
Беспокойство Борроудэйла нарастало:
— Господи Боже, можно мне позвать миссис Стефенсон? Боюсь, без нее мы не разберемся.
Хэзлтон кивнул. Вошла миссис Стефенсон, солидная и спокойная. У Борроудэйла заметно дрожал голос:
— Миссис Стефенсон, эти люди хотят знать, откуда этот проспект, но я не знаю. Прошу вас, помогите.
Женщина скрестила на могучей груди руки.
— Не из нашей канцелярии.
Хэзлтон слегка повысил голос:
— Но напечатано на вашем фирменном бланке и было у вас в картотеке.
— Не нужно кричать. — Плендер с интересом следил, как она сверлит взглядом старшего инспектора. — Криком делу не поможешь. Это произошло в мое отсутствие. — Приложила руку к груди. — Моя пневмония.
Плендер просто не решался взглянуть на Хэзлтона.
— Два года назад у меня была пневмония. Как раз тогда, когда мы тоже занялись Домом Плантатора. Это старые проспекты.
Мистер Борроудэйл похлопал себя по лысине.
— Ах я, старый глупец. Конечно, ваша пневмония, все ясно.
Судя по голосу, старший инспектор с трудом держал себя в руках:
— Может быть, я и глупец, но я не понимаю. Что ясно? Хотите сказать, что Дом Плантатора продавала и другая фирма?
— Конечно. Обычное дело. Вначале они занимались этим сами, но дом продать не удалось, и мистер Медина решил воспользоваться и нашими услугами. Обычно в таком случае комиссионные делят пополам.
Плендер перебил его:
— Когда я впервые был у вас, вы не сказали, что были контрагентом.
Борроудэйл, взглянув на него, простодушно ответил:
— А вы меня не спрашивали.
— Значит, и в другой фирме имели ключи и доступ в Дом Плантатора?
— Разумеется.
— Я все еще не понимаю, при чем тут пневмония миссис Стеферсон, — заметил Хэзлтон.
— Меня не было, так что взяли временную сотрудницу, но она не подошла. Нынешняя молодежь не любит утруждать себя. Ей не хотелось печатать новые проспекты, взяла старые, сунула их в копировальную установку и сделала несколько копий на наших фирменных бланках. Позднее, когда я вернулась, все напечатала как следует.
Мистер Борроудэйл случайно дал вам одну из старых копий.
— Значит, «Адлер» принадлежит той, другой фирме, вашим контрагентам. Кто они?
Мистер Борроудэйл сомкнул пальцы и захрустел суставами.
— Дарлинг из Бишопгейта.
Понедельник, шестнадцать ноль-ноль. Элис Вэйн положила трубку. Мать накинулась на нее как ястреб.
— Это из полиции. Они позвонили, а не заехали, потому что не знали, дома ли я.
— Его арестовали! — Миссис Паркинсон говорила так, словно ее заставляли проглотить особо противное лекарство.
— Поль… повесился. Кажется, полицейские хотели поговорить с ним, а он подумал… не знаю, что он подумал. Был в Хемпшире на каких-то курсах.
— Хоть не дома.
Элис в упор взглянула на мать.
— Не хочу казаться бесчувственной, но не могу и молчать. Все к лучшему. Я всегда говорила, что он ничего не стоит.
— Да, говорила, мама. Но нужно ли повторять это сейчас?
Взяв лист бумаги, стала помечать:
«Сказать Дженнифер. Сказать на фирме. Судебное разбирательство? Узнать в полиции».
Мать все еще стояла рядом.
— Я не нуждаюсь в помощи.