— Сегодня субботний вечер, самое время налакаться и поплакаться в жилетку. Так что давай...
— Я — за, — всхлипнул Вильбур, — пока у вас язык ворочается, я — за...
Лестер лязгнул шестеренкой, вероятно выражая свое неудовольствие, но смолчал.
— Запиши все до слова,— приказал Вильбур роботу,— Мы заработаем на этом миллион. Надо же вернуть себе то, что переплачено за обучение! — Он тяжко вздохнул,— Нет, я не жалею о деньгах. Что за прелестная, преисполненная скорбей планета!
И я завелся и уже не снижал оборотов, и ночь становилась все краше с каждой благословенной минутой.
Где-то к полуночи я надрался до того, что едва держался на ногах, а Вильбур — до того, что икал от слез, и мы, вроде как по обоюдному согласию, сдались. Мы поднялись с крылечка и в обнимку прошли через дверь в дом, правда, я потерял Вильбура по дороге, но до кровати кое-как добрел, а больше ничего не помню.
Когда я проснулся, то сразу понял, что уже воскресное утро. Солнце било сквозь окно, было ясно и пахло ханжеством, как всегда по воскресеньям в наших краях.
Обычно по воскресеньям тихо, и этого одного довольно, чтобы не любить воскресений. Однако сегодняшнее выдалось вовсе не тихим — снаружи доносился ужасный шум, словно кто-то швырял камнями в пустую консервную банку.
Я выкатился из постели, и вкус у меня во рту был такой пакостный, какой и следовало ожидать. Тогда я протер глаза, а то в них будто песку насыпали, и потопал в другую комнату, и только перешагнул порог, как едва не наступил на Вильбура.
Сперва я здорово испугался, а потом припомнил, кто это, и застыл, глядя на него и не слишком веря своим глазам. Подумал, что он, не дай бог, мертв, но тут же убедился — живой. Он лежал на спине плашмя, раскрыв свою плоскую, как у сома, пасть, и похожие на перья усики у него над губой при каждом вздохе вставали торчком, а затем опадали.
Я перешагнул через него и направился к двери разобраться, что за тарарам на дворе. Там стоял Лестер, робот, в точности на том месте, где мы оставили его вечером, а на дорожке собралась ватага ребятни и кидала в него камнями. Ребятня попалась меткая, как по заказу: что ни бросок, то в Лестера, почти без промаха.
Я цыкнул на них, и они бросились врассыпную. Им ли было не знать, какую я могу задать трепку...
Только-только я собрался вернуться в дом, как на дорожку влетела машина. Из нее выпрыгнул Джо Флетчер, наш констебль, и я сразу понял, что настроеньице у него — не приведи господи. Джо остановился перед крыльцом, упер руки в боки и принялся сверлить нас взглядом — сначала Лестера, потом меня.
— Сэм,— спросил он с отвратительной усмешкой,— что тут происходит? Один из твоих сиреневых слонов ожил и явился к тебе на постой?
— Джо,— сказал я торжественно, пропуская оскорбление мимо ушей,— разреши представить тебе Лестера.
Джо совсем уже изготовился заорать на меня, как вдруг в дверях показался Вильбур.
— А это Вильбур,— добавил я,— Вильбур — пришелец, а Лестер, как ты сам понимаешь...
— Вильбур — кто? — гаркнул Джо.
Вильбур выступил на крыльцо и объявил:
— Что за скорбное лицо! И сколь благородное притом!..
— Он тебя имеет в виду,— пояснил я констеблю.
— Если вы вздумаете продолжать в том же духе,— прорычал Джо,— я засажу вас обоих в каталажку.
— Я не хотел вас обидеть,— сказал Вильбур,— Если я ненароком задел ваши чувства, то готов принести извинения.
Чувства Джо — с ума сойти можно!
— Вижу с первого взгляда,— продолжал Вильбур,— что жизнь вас не баловала...
— Чего не было, того не было,— согласился Джо.
— Мне тоже пришлось несладко,— сказал Вильбур, усаживаясь на ступеньку,— А теперь настали деньки, когда, как ни старайся, не отложишь и цента.
— Мистер, вы правы,— откликнулся Джо.— Ну точно это же я сказал своей хозяйке нынче утром, когда она взялась пилить меня, что у детишек башмаки прохудились...
— Просто чудо, как еще удается заработать себе на хлеб.
— Слушайте, вы же еще ничего не знаете!..
И разрази меня гром, не успел я и до трех сосчитать, как Джо уселся рядом с пришельцем и начал выкладывать ему свои горести.
— Лестер,— предупредил Вильбур,— не забудь записать все это...
Я поплелся обратно в дом и быстренько опрокинул стопку, чтоб успокоить желудок, прежде чем приступать к завтраку. Есть, в общем-то, не хотелось, но я понимал, что надо. Я отыскал яйца и бекон и задумался, чем же кормить Вильбура. Мне вдруг припомнилось, какой у него странный метаболизм, что не выносит спиртного, а если пришельцу не по нутру добрый виски, то не похоже, чтоб он набросился на яичницу с беконом.