- Я впервые увидела Олега разъяренным. Он умел сдерживать свои эмоции, но когда речь зашла о святом, взорвался:
- Вам не стыдно!? Пожилой человек, если вам память не изменяет, ушел с банкета раньше всех на покой...
Борода перебил:
- А кто кроме вас это может подтвердить? Никто. То-то и оно. Чем сомнительное алиби, лучше никакого. Что вы так разволновались? Просили самые невероятные версии? Получите, пожалуйста. Прошло немало времени с тех пор, как тайная возлюбленная Абисалона Ам... мурхановича отвергла его, возможно, предпочтя ему другого. Долгие годы ваш отец вынашивал план мести и, уже отчаявшись его осуществить, неожиданно встречает здесь свою роковую любовь. Несмотря на почтенный возраст, горячая южная кровь закипает в его жилах при воспоминании о бурной молодости... И в результате выяснения отношений наш фигурант убивает, может быть, невольно, или доводит до самоубийства Веру Яковлевну.
- Вы с ума сошли! Осетинский мужчина сводит счеты со слабой женщиной! Да настоящий джигит скорее зарежет соперника или себя! Это в принципе невозможно! - разошелся Олег, забыв о своем особом положении.
- В состоянии эффекта все возможно! - не унимался Евгений Борисович. - Все свидетели, как сын прикрывает отца! Разыграл перед нами спектакль, чтобы в процессе всё сопоставить, потянуть время и обдумать, каким наилучшим способом выкрутиться обоим! Вот и вся комбинация!
На Олега было больно смотреть: кулаки его сжались под столом, желваки на лице играли... Борода, заметив мое волнение, безжалостно рассмеялся, обращаясь уже ко мне:
- Дорогой, Ватсон, вам не кажется, что всегда хладнокровный Холмс начинает выходить за рамки своей роли? И еще: вряд ли проявление злобы может быть оправданием.
Мне было не до смеха, впрочем, не мне одной... Но, взяв себя в руки, Шерлок встал и объявил:
- Версии одна лучше другой. Последняя превзошла все ожидания. Мне нужно время, чтобы переварить все выше сказанное. Объявляю перерыв.
Глава одиннадцатая
Олег поднялся из-за стола и вышел, бросив мне на ходу:
- Извини, мне нужно побыть одному.
Я осталась сидеть, терзаясь в догадках и домыслах. Кажется, сокурсники расходились. Кто-то тронул меня за плечо:
- Наталья Владимировна, пойдемте, ресторан закрывается.
- Да, да... Сейчас, - ответила я безучастно, продолжая оставаться на месте.
- Уже другой, знакомый властный голос, добавил:
- Ну, хватит изображать из себя великомученицу! Можно подумать, случилось что-то непоправимое! Твой Холмс сам напросился, когда объявил, что принимаются любые версии, - Клавдия Петровна встряхнула меня за плечи. - А сейчас я хочу, наконец, представить тебе моего хорошего знакомого Сергея Павловича Костромского. Я медленно подняла глаза. Передо мной стоял "Мистер Х". Теперь мне удалось разглядеть его лицо, вытянутое в форме конуса, абсолютно бесцветное, лишенное какой-либо привлекательности. Кого-то смутно напоминал этот высокий худой человек. Только кого? Мне было не до воспоминаний и не до знакомств. Я вяло улыбнулась и пробормотала:
- Очень приятно.
- Вам нездоровится? Позвольте вас проводить - предложил Костромской.
- Спасибо, не стоит. Просто плохо спала ночью, пойду к себе, прилягу, - попыталась я вежливо увильнуть.
- Пойдемте, пойдемте, попьем чайку у нас, поболтаем... - перехватила инициативу в свои руки Клавдия Петровна.
Отвертеться от назойливой компании не удалось, пришлось подчиниться. В номере, еще раз сославшись на усталость, я устроилась на диване, отказавшись от чаепития. Костромской заботливо прикрыл меня пледом.
- Отдыхайте, Наталья Владимировна, мы с Клавдией Петровной не будем вам мешать, посидим на балконе, обсудим кое-что.
Они, действительно, вели себя тихо, разговаривая почти шепотом. А я все думала об Олеге и не заметила, как уснула.
Погрузиться в спасительный сон
Стремиться душа, разрываясь:
Он, кажется, будто влюблен...
Иль, может быть, явно стараясь
Попасться в сплетенную сеть
Чудной паутины узорной,
Спешу я навстречу судьбе
Тропою опасной, упорно...
Только мне так иллюзии сладки
Так приятен твой голос и лик...
Отказаться смогу от них вряд ли
Это мой наслаждающий риск...
Проснувшись, я не сразу сориентировалась во времени. В комнате было затемнено: тяжелые бордовые шторы прикрывали дверь на балкон. Я посмотрела на будильник, прошло не более получаса. Дневной сон мне никогда не удавался, даже если ночью плохо спалось. Интересно, эти двое еще воркуют? На цыпочках я подкралась к балконной двери. Клавдия Петровна и Костромской сидели в плетеных креслах спиной ко мне, любуясь видом на море, и о чем-то негромко беседовали. Как любому ребенку из интеллигентной семьи, мне с детства внушали, что читать чужие письма, подглядывать и подслушивать - нехорошо. Но я быстро нашла лазейку в фундаменте моего воспитания. Пора было уже на деле оправдывать доверенную мне роль Ватсона, тем более, что ситуация на самом деле не стандартная. Что за таинственная нить связывает мистера "Х" с моей усердной попечительницей? К сожалению, почти ничего не было слышно. И только когда Клавдия Петровна почему-то выходила из себя, и, как мне казалось, отчитывала Сергея Павловича, до моего обостренного слуха доносились некоторые обрывки фраз: