Покинув лагерь союзника, я поплелась в стан неприятеля. Слава богу, Клавдия Петровна уже спала!
Воскресным утром я встала на час раньше обычного, хотя можно было бы понежиться в постели, - занятий не было, а сбор на экскурсию был назначен на десять часов, оккупировала туалетную комнату, и когда моя соседка только начала просыпаться, я уже, при всем параде, одной из первых, среди проживающих в гостинице, переступила порог ресторана. Нашего большого стола не было. Его составляющие были расставлены и пронумерованы в прежнем порядке. Видимо, Гурзо вчера порекомендовал дирекции гостиницы не способствовать участникам страхового курса в их "работе над пьесой". Хотя какое он имеет на это право? А может быть, администрация просто испугалась дальнейших последствий нашего бурного застолья? Рассуждать на эту тему смысла уже не имело. Быстро позавтракав в одиночестве, я вышла на улицу. Гораздо приятнее окунуться с головой в свежесть раннего утра, чем столкнуться лбами с этой... Понятно, что изолировать себя от неприятного общества надолго не удастся, а избавиться до окончания курса, тем более. Разве что отправить ее вслед за Верой Яковлевной. Если бы я была убийцей, так и поступила бы. То, что она еще жива - вот главное доказательство моей невиновности! Киллера нанять? Таких средств у меня нет. Снять отдельный номер, пусть самый захудалый? Может, на одни сутки и хватит денег, а впереди еще четыре дня. Что?! Всего четыре дня! В четверг улетаем домой! Мама дорогая, что же я раньше не сообразила - времени в обрез! Надо срочно объясниться с Олегом! Наверняка, он уже в ресторане... и не только он... Наедине поговорить не получится. Что же делать? В панике я обошла все закоулки гостиничного двора в поиске "выхода".
Подошел экскурсионный автобус. Из него вышла та самая симпатичная девушка, что встречала приезжих в аэропорту и сопровождала до мест назначения.
- Здравствуйте! Как отдыхаете? - улыбнулась она приветливо. - Я сегодня в качестве гида. Вижу, кроме вас никто не торопится на прогулку, хотя ваша группа последняя, которую забираю. Туристам из других отелей не так повезло - выспаться не удалось. Прохладно. Поднимайтесь в автобус, внутри тепло. Через десять минут выезжаем. Пассажиры дремали полулежа в больших мягких креслах "Икаруса". Я устроилась у окна. Наблюдая, как подтягиваются сокурсники, высматривала Олега, для которого держала место рядом с собой. Знакомые лица поочередно мелькали перед глазами. Вот уже на подходе Клавдия Петровна... Вижу, как она несёт свои телеса по проходу и учащённо дышит. Сижу тихо, отвернувшись к окну. Прошла мимо. Я "перекрестилась": "Пронесло...".
Отец с сыном замыкали процессию в окружении Ларисы и Татьяны Ивановны, которая, улучив момент, изливалась в благодарностях Олегу Абисалоновичу и восхищалась его благородством. Старик, польщенный внезапными почестями, оказанными его сыну, пытался выяснить у Пампушки, в чем дело, но тщетно. "Юная" дева, смущаясь, повторяла одну и туже фразу из трех слов, переставляя их местами: "Спасибо, все хорошо". Пока мужчины расшаркивались у входа в автобус, пропуская вперед женщин, рядом со мной кто-то приземлился. Кто посмел? Повернувшись, я увидела Костромского.
- Вы? Опять! - я чуть не задохнулась от возмущения.
- И вам, Наталья Владимировна, доброе утро!
- Это место занято, - отрезала я.
- Кем? - оглянулся вокруг Сергей Павлович. - Я никого не заметил рядом с вами кроме пустого кресла.
- Пересядьте, пожалуйста.
- Осталось свободным одно место в заднем ряду, а меня там укачивает.
Пока мы препирались, с нами поравнялся Олег. Наши глаза встретились. Мои говорили: "Не виноватая я, он сам пришел!" Возможно, мои потуги телепатии были истолкованы не верно, только не успела я и слова вымолвить, как Олег, кивнув головой в знак приветствия, быстро прошел в конец салона, где его поджидала Лариса. А Абисалон любезно пригласил Татьяну Ивановну присесть рядом с ним, видимо, рассчитывая из ее уст узнать о заслугах сына, о которых тот скромно умолчал. Автобус тронулся.
- Разрешите я выйду, - сказала я Костромскому, который уселся поудобнее, положив ногу на ногу.
- Куда? Вы что в проходе собираетесь стоять? Разве вы не видите, - автобус полон и свободных мест больше нет. И, вообще, ведите себя прилично, на нас люди смотрят! А вашему другу сейчас не до вас. Посмотрите, как девушка цветет рядом с ним. Будьте милосердны! Вам все равно ничего не светит - вы уже замужем!
- Вы что анкету мою читали? - фыркнула я.
- Представьте себе, читал.
- Ну, вы и нахал! Врете и не краснеете! И, вообще, моя личная жизнь вас не касается! - я отвернулась к окну, дав понять, что больше не желаю разговаривать. Сергей Павлович зашуршал газетой.
Мы подъезжали к городу. Сравнивать Новосибирск, где унылые серые улицы утомляли однообразием насаждений, и Сочи, который утопал в зелени, было занятием бессмысленным. Контраст ошеломлял: южные виды виды деревьев и кустарников, пальмы, удивительные цветы восхищали своей роскошью! По ходу движения автобуса одна красочная картинка сменялась другой, напоминая мне сказочные узоры из цветных стекляшек детского калейдоскопа. В другой раз (как, например, в день моего приезда в Сочи) живописный пейзаж за окном подвигнул бы меня на новое литературное творение, но сейчас слова Костромского опустили меня "с небес на землю". Я вспомнила о доме, о детях, о семейном долге. Тоска, досада... - все объединилось в один клубок, комом подкатило к горлу. На глазах выступили слезы, которые я размазывала по щекам украдкой, будто протирала лицо от пыли, чтобы никто не заметил моих чувств. Экскурсовод объявила первую остановку у собора Михаила Архангела. Белокаменная православная церковь в строгом русско-византийском стиле располагалась в самом центре города. Сокурсники разбрелись по территории священного места. Лариса первым делом заглянула в храм, вероятно, помолиться и попросить благословения, как пристало, вместе с крестной матерью. "Не мешало бы и мне мысли грешные развеять" - подумала я и отправилась за ними. У входа в святую обитель меня остановил Олег: