— Ой! Вы к нам? Очень вовремя!
— Да-да, идите сюда, — подхватил маленький старичок с огромной кипой листовок в руках и тут же попытался всучить свою перевязанную шпагатом поклажу мне.
— Минуточку, — отстранился я. — Здесь находится избирательный штаб Григория Акимовича Козлинского?
— Разумеется, здесь! — торжественно провозгласила дородная дама лет пятидесяти, восседающая за столом, на котором странно соседствовали новенький компьютер, старенькая печатная машинка и совершенно древние счеты с облезлыми деревянными костяшками.
Эти счеты поразили меня до глубины души. Я понял, что самое примечательное в Козлинском и его штабе — смешение вполне нормальных вещей с полной несуразицей.
Копалкина работает на Козлинского — это очевидно. Статью в редакцию она принесла явно по указке самого Григория Акимовича — Нина Федоровна при всей ее активности наверняка не осмелилась бы самостоятельно на подобный ход, тем паче, это требует неподъемных для пенсионерки денег. Знал ли Козлинский кто автор? Сильно сомневаюсь, что Сева в данном случае втихаря подрабатывал на стороне. При этом не исключаю, что столь хитрый трюк придумал Бреусов — подбросил компромат на Звягина в чужой штаб. Если так, то Виталий сделал «вброс» еще тогда, когда Желтухин был в полном благополучии, — после он вряд ли стал бы рисковать. Но отчего Козлинский выжидал столько дней?
Вполне вероятно, Григорий Акимович находится в полном неведении, и статья перекочевала к нему уже после исчезновения Желтухина. Однако каким образом?
А если все не так? Если Козлинский сам причастен к исчезновению журналиста и похищению его ноутбука? Но тогда светиться со статьей было весьма опасно. Хотя, конечно, авторский стиль — не отпечатки пальцев. И то, что замредактора узнала «почерк» своего ученика, — в принципе всего лишь стечение обстоятельств. О таких тонкостях Григорий Акимович мог даже не подумать.
Но вот о чем он подумать был просто обязан, так это о лояльности «Городской газеты» мэру. Факт для сведущих людей совершенно очевидный. Однако Козлинский направил Копалкину именно в эту газету. Зачем?
Чем больше я размышлял по поводу этих весьма странных обстоятельств, тем больше проникался уверенностью, что ненормальный кандидат в градоначальники понятия не имеет об авторе статьи. Однако в любом случае он должен знать, кто принес ему этот «подарок». Ведь не с неба же свалился?
— Если вы, молодой человек, пришли оказать нам поддержку, мы с удовольствием примем вас в свой дружный коллектив! — все тем же торжественным тоном заявила дама.
Дружный коллектив разом прекратил суету и воззрился на меня, как отряд вожатых на юного пионера.
— Для начала хотелось бы увидеть самого Григория Акимовича, — осторожно заметил я.
— Так что же вы тут стоите?! — буквально накинулся на меня старичок. — Немедленно бегите в желдорПМК! Григорий Акимович сейчас будет там выступать! А заодно прихватите вот это! — И он ловко сунул-таки мне пачку листовок.
Мне очень хотелось бросить кипу с портретами вдохновленно-серьезного Козлинского на пол, но я погасил в себе столь неуместный порыв, вежливо поинтересовавшись:
— ЖелдорПМК — это что и где?
— Я могу вас проводить! — подскочила ко мне кареглазая девушка. — Здесь недалеко. И мы с вами отнесем листовки. — Она с надеждой посмотрела на меня, а торжественная дама величественно кивнула:
— Все очень кстати. Верочка проводит вас, а вы поможете ей доставить наглядную агитацию.
Работники штаба Козлинского явно не шиковали, а потому наличие у меня машины вызвало у Верочки очередной прилив радости:
— Ой, как здорово! Не придется тащиться пешком, да и листовки тяжелые!
Я прикинул, что пачка, пожалуй, потянет килограммов на семь — для меня это, конечно, не вес, но для хрупкой Верочки, безусловно, ноша.
Контора непонятной организации находилась недалеко от железнодорожного вокзала, то есть относительно близко от штаба, однако с учетом пробок и нескольких светофоров дорога заняла минут двадцать. Все это время девушка без устали чирикала, воспевая замечательного человека Григория Акимовича Козлинского.
— Вы не представляете, каким прекрасным он будет мэром! — восторгалась Верочка, нисколько, похоже, не сомневаясь, что этот светлый миг непременно настанет. — Он такой умный, честный, энергичный! Он все изменит! Он выгонит всех плохих чиновников, заставит всех бизнесменов платить налоги, будет строить школы и больницы!..
Она рисовала картины райской жизни, ожидающей всех нас буквально завтра, а я думал, что в двадцать лет можно быть не только хорошенькой, но уже и немного умненькой. Впрочем, я, наверное, был излишне строг — Козлинский сумел собрать вокруг себя мечтателей разных возрастов, а это еще раз убеждало, насколько сильна вера наших людей в светлое будущее, которое наступает в строгом соответствии с чьими-то обещаниями.