Но у Зинаиды, понятное дело, глаз навострен только на строительного начальника. А как всякая максималистка, она обязательно должна найти главного врага. Вот и нашла. Детективы, видите ли, виноваты.
— Значит, хочешь найти тех ребят, о которых в газете написали? — вкрадчиво поинтересовалась я.
— Страсть как хочу! — мстительно заверила тетка.
— А ты мне ответную услугу окажешь?
Зинаида малость обомлела. Торговаться — это не в ее стиле. Даже на базаре она привыкла сама назначать цену, а если продавец не согласен, ищет другого. На худой конец сразу выкладывает сумму, не вступая в разговоры. А уж торговаться с родной племянницей… Но, видать, предвыборная борьба все же смирила с компромиссами, и тетка недовольно буркнула:
— А чего ты хочешь?
— Антона Ивановича Прошкина знаешь?
— Кого-кого?
Интонация Зинаиды показалась мне подозрительной.
— Прошкина. Антона Ивановича. Такого молодого мужика лет тридцати, — повторила я.
— Ну вот что, — оборвала меня общественница, — ты вопросы свои потом задавать будешь. Ты сначала на мой ответь. Знаешь, кто эти детективы?
— Знаю. Это Кирпичников, Погребецкий и твоя родная племянница.
— А?! — взвизгнула Зинаида и, кажется, потеряла дар речи.
С ней такое случается редко, причем быстро проходит, поэтому я не стала ждать, когда на меня раскаленные брызги полетят, и поспешно заговорила:
— Ты, тетя Зина, не буйствуй. К нам дочка Сокольникова с подружкой Желтухина обратились за помощью. Понимаешь, за помощью! Им наплевать на все эти выборы. У них близкие люди пропали. Представляешь, если бы у тебя, к примеру, муж пропал, ты бы пришла ко мне?
— Типун тебе на язык! — испугалась бесстрашная воительница.
— Вот именно. И мы ищем. А к Саватееву твоему у нас никаких персональных претензий нет. Просто он в обойму попал.
И дальше я принялась плести всякую всячину, которая должна была произвести на тетку самое убедительное впечатление. Причем врала совсем чуть-чуть.
— Ладно, коль такое дело, у меня к вам тоже претензий нет, — изрекла, наконец, Зинаида и тут же вновь вскипела: — Но эти грязные политтехнологи с этими продажными журналистами! Мерзавцы наипоследнейшие!
— Увы-увы… — притворно вздохнула я и не преминула напомнить: — Так как там насчет Прошкина? Есть в вашей компании такой человек?
— Нет, — отрезала Зинаида.
— Тетя… — я придала своему голосу максимум укоризны. — Ты ведь обещала…
— Я всегда выполняю свои обещания! — провозгласила родственница.
— Но ты меня обманываешь! — пристрожилась я. — Ты совершенно точно знаешь Прошкина. По твоему голосу слышу.
— А я и не говорю, что не знаю! — огрызнулась Зинаида. — Я тебе сказала, что его в нашем штабе нет. Он совсем не с нами, а даже наоборот. Он на Козлинского работает… — Тетя осеклась. — Работал… Фу ты, не приведи такой судьбы… — Она вздохнула. — Все боремся за лучшую жизнь, а жизни вдруг раз — и нету. — Она снова вздохнула. — У Козлинского есть одна старуха, из наших, педагогов бывших, Копалкина ее фамилия. Так вот Антон Прошкин ее ученик. Я почему знаю-то? Лет пятнадцать назад мы с Копалкиной городские олимпиады по истории проводили, и этот Антон два года подряд первые места занимал. Нина Копалкина им сильно гордилась, считала, что он в университет, а потом в ученые пойдет. А он пошел в тюрьму. Прямо после выпускного вечера, еще с двумя дурнями из его класса. Балбесы малолетние выпили лишку — всегда говорила, нечего спиртное на выпускных давать! — и пошли куролесить. Под хмелем с кем-то подрались и ненароком, конечно, одного сильно прибили. Вот и двинули по этапу. А весной я Нину Копалкину на митинге встретила. С ней Прошкин был, я его сразу узнала. Изменился, конечно, уже не мальчик, но и на бывшего зэка тоже не похож. Толковый все же был мальчишка, культурный… А он тебе для чего? — спохватилась памятливая тетушка.
— Да столкнулись с ним при некоторых обстоятельствах, — проявила я обтекаемость.
— При каких еще обстоятельствах? — решила поупорствовать Зинаида, но я ее мигом на место поставила:
— Я у тебя тайны вашей предвыборной борьбы выпытываю? Нет? Вот и у меня есть свои профессиональные тайны.
— Ты всегда была дерзкой! — осудила Зинаида. — А во всем виноваты твои родители. Если бы они меня в свое время слушали…
— Спокойной ночи! И пусть тебе приснится победа! — быстренько прервала я начавшийся поток нравоучений.