Однажды я шёл по больничному коридору. А навстречу мне попался главврач. С похмелья.
— Валерий Михалыч, — окликнул он меня.
— Я вас слушаю.
— Это вы делали операцию этой, как её… больной Филимоновой?
— Да, я.
(Здесь надо сказать, что хоть я и работал в больнице кочегаром, но все операции, как правило, приходилось делать мне. Потому что штатные хирурги, так же, как и мы с Порфирием Дормидонтовичем, регулярно пили водку и играли в карты… Привезут, бывало, больного на каталке в операционную — а хирурга нет. Валяется, пьяный, у себя в кабинете. Бегут, конечно, ко мне в котельную. Так мол и так, Валерий Михалыч, выручайте… Ну, сходишь, разумеется, сделаешь операцию…)
— А наркоз вы Филимоновой давали? — продолжает спрашивать главврач.
— Ну а как же без наркоза, — отвечаю.
— А из какого баллона вы ей наркоз давали? Из красного или из синего?
— Да я уж и не помню, — морщу я лоб. — Вроде из синего… А, нет!.. Из красного! А в чём собственно дело?
— Валерий Михалыч, — проникновенно говорит главврач. — Я вас уже не первый раз прошу запомнить: в красном баллоне — углекислый газ; а кислород находится — в синем баллоне… Нет, я, конечно, понимаю, вы — человек творческий и всё такое. Но неужели это так трудно запомнить?
— Мда-а, — тяну я смущённо. — Что ж теперь делать–то?
— Ну а что теперь сделаешь, — разводит руками главврач. — Проехали, как говорится. Но на будущее будьте, пожалуйста, повнимательнее. Мы ведь имеем дело с самым драгоценным — с человеческой жизнью. Нам ошибаться никак нельзя.
— Да я понимаю, — со вздохом отвечаю я. — Новое стихотворение в голову полезло — вот и перепутал баллоны, будь они неладны.
Главврач дружески потрепал меня по плечу.
— Ладно, ладно, не расстраивайтесь. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Пойдёмте лучше пивка попьём. Заодно и стишок свой новый прочтёте.
Мы пошли пить пиво… И я прочёл свой новый стишок:
Пушкин — это русский поэт.
Курица — это домашняя птица.
Если тебе тридцать лет -
Значит, пора жениться.
Старость — это кораблекрушение.
Жизнь — это ад.
Человек человеку друг,
А также товарищ и брат.
Крысы умеют плавать,
но не умеют летать.
Южная страна — это Италия.
Ненормативная лексика — это «блядь».
И так далее…
— Классно! — восхитился главврач. — За такое стихотворение не жалко и жизнь отдать!
— Что Филимонова и сделала, — напомнил я.
8. Как я спас русскую культуру
Однажды я зашёл в гости к Порфирию Дормидонтовичу. Мы, как обычно, выпили водки и сели играть в карты. Наигравшись, мы отправились в кафе. Пожрать.
Кассирша, увидев великого писателя так близко, да ещё живьём, вся напряглась от волнения.
— Не напрягайтесь так, — улыбнулся ей Порфирий Дормидонтович, — а то у вас резинка в трусах лопнет.
Я быстро полез в сумку за тетрадкой, чтобы записать великое изречение великого писателя. Но тут мой взгляд остановился на шикарной даме.
Дама осторожно несла поднос, заставленный всевозможной едой. Чего на нём только не было: борщ, котлеты с макаронами, винегрет с селедкой, три компота…
И вот что значит русский человек — действия его непредсказуемы! Как говорил другой великий писатель, Фёдор Михайлович: русский человек, бывает, с миллионом мимо себя пропустит, а бывает, за копейку зарежет.
Как бес в меня вселился, честное слово!.. Я подскочил к шикарной даме и, резко вскинув ногу, ударил носком ботинка о дно подноса.
Шикарная дама, конечно же, не ожидала подобного сюрприза. Поднос опрокинулся ей в лицо и на грудь: и борщ, и котлеты с макаронами, и три компота. Не говоря уже о винегрете с селедкой.
— Вот это по–нашему! — раскатисто захохотал Порфирий Дормидонтович. — По–писательски!
Дама секунду стояла вся ошеломлённая.
— Да… вы что? — наконец обрела она дар речи.
— А что такое? — спрашиваю я с простодушным выражением лица.
Мало того, что шикарная дама была вся красная от борща, она ещё и от злости побагровела.
— Сволочь! — кричит. — Подонок! Негодяй!
— Послушайте, дама, — сказал я негромко и спокойно, как и подобает интеллигентному человеку в такой ситуации. — Вы же не меня оскорбляете своими грязными ругательствами. Вы себя — поймите! — себя оскорбляете. Своё человеческое достоинство. Мне стыдно за вас.