— Валерий Михалыч… в прошлый раз вы прочли мне своё замечательное стихотворение… Я был потрясён! Просто потрясён! Волшебные строки… глубина замысла…. Я пришёл домой. Всю ночь не мог уснуть… Всё курил… курил… А под утро тоже написал стихотворение. Почти как ваше, даже некоторые строчки совпадают. Получилось что–то очень философское. Я бы даже сказал — космическое…
— Хватит трепаться, — перебил я, сдувая пену с кружки. — Читайте лучше свой стишок.
Главврач встал, суетливо поправил узел галстука.
— Это стихотворение я посвящаю своей горячо любимой жене Маше, — хриплым голосом произнёс он. Потом откашлялся и с выражением прочёл:
По небу летят самолёты.
По рельсам бегут поезда.
Завтра наступит завтра.
Вчера было только вчера.
Мама опять моет раму.
Папа пошёл в туалет.
Аптека торгует презервативами.
Я не рожусь на свет.
Человек человеку — друг.
А также товарищ и брат.
Моя жена висит вместо лампочки.
Я этому очень рад!
— Ну как? — спросил главврач, заметно волнуясь.
— Для первого раза потянет, — похвалил я. — В особенности вам удались две последние строки. Я прямо вижу вашу любимую жену Машу, висящую вместо лампочки…
Главврач смущенно потупился. Ему было приятно.
15. Как я спал с грязными ногами на чистой подушке
Однажды я зашёл в гости к Порфирию Дормидонтовичу, чтобы выпить водки и поиграть в карты. А у него форменный скандал.
— Это что ж такое?! — орёт великий писатель на Мвангу. — Взяла и грязные ноги на чистую подушку положила!
— С чего это грязные? — оправдывается принцесса. — Я их на прошлой неделе мыла.
Но Порфирий Дормидонтович её и слушать не хочет.
— Представляете, — говорит он мне, — хотел положить голову на свою чистенькую подушечку, а там Марфины грязные ноги лежат.
— Африка, — пожал я плечами, — чего вы хотите.
— Ну разве так можно, — никак не успокоится великий писатель, — грязные ноги — на чистую подушку. Что ж ты такая… некультурная!
— Я очень даже культурная, — возражает Мванга. — В Гамбии я являюсь почётным президентом Академии Культуры.
— Какая ты, на хер, культурная, если грязные ноги на чистую подушку кладёшь.
Он вновь повернулся ко мне.
— Нет, вы только представьте, Валерий Михалыч: грязные ноги — на чистой подушке! Представляете?
— Очень даже представляю, — сказал я. — Я и сам люблю спать, положив грязные ноги на чистую подушку.
Шишигин надолго задумался. Я быстренько достал тетрадочку. И не зря.
— В каждом из нас дремлет свинья, — важно изрёк великий писатель.
— С грязными ногами на чистой подушке! — подхватили мы с принцессой Мвангой.
16. Как Порфирий Дормидонтович получил задание оттуда
Однажды я зашёл в гости к Порфирию Дормидонтовичу. Мы выпили водки и сели играть в карты.
— Получил ответственное задание оттуда, — сказал Шишигин, указав пальцем вверх.
Я посмотрел. Наверху был потолок с люстрой.
— В смысле?.. — не понял я.
— Вы, конечно, знаете, что я написал классический рассказ о Ленине.
— Конечно, знаю.
— Так вот, мне поручено на должном уровне завершить ленинскую тематику в нашей литературе. Написать самое последнее произведение о Владимире Ильиче. Поставить, так сказать, жирную точку. На века!.. — грохнул великий писатель кулаком по столу. — Представляете?!
Я представил. И увидел тысячи книг… миллионы книг… океаны книг… и всё о Ленине!.. о Ленине!!. о Ленине!!!.
— Это же… это… — задохнулся я от неподъёмности задачи.
Порфирий Дормидонтович скромно улыбнулся.
— Да, — сказал он.
— И вы уже приступили к работе? — спросил я, кое–как справившись с охватившим меня волнением.
— Я уже написал, — просто ответил Шишигин.
— Написали?!
(Я никак не мог в это поверить!.. Никак!..)
Великий писатель раскрыл рукопись.
— Слушайте… — сказал он.
17. Самый последний рассказ о В. И. Ленине
Однажды Надежда Константиновна Крупская и Владимир Ильич Ленин спали в Кремле на своей кровати.
Первой проснулась Надежда Константиновна.