Мага решила было с невинным видом сыграть сцену из романа, она встала у окна и делала вид, что смотрит на улицу, пока Оливейра проверял надежность дверной задвижки. Она, наверное, заранее выработала схему действий, а может, у нее всегда так происходило: сначала положить сумочку на стол, потом поискать сигареты, потом стоять и смотреть на улицу и курить, глубоко затягиваясь, сделать замечание насчет обоев и ждать, совершенно очевидно ждать, сделав все необходимое, чтобы дать возможность мужчине выступить в своей лучшей роли, получив время для проявления инциативы. Но они оба вдруг рассмеялись, уж очень все это было глупо. Брошенное в угол стеганое одеяло было похоже на бесформенную куклу у стены.
Позже у них вошло в привычку сравнивать покрывала, двери, светильники, занавески; номера в гостиницах cinquième arrondissement[80] казались им лучше, чем в sixième,[81] а в septième[82] округе им не везло, там всегда что-нибудь происходило, то в соседней комнате чем-то стучали, то водопроводные трубы издавали зловещее гудение, и тогда Оливейра рассказывал Маге историю Тропмена, Мага слушала, прижавшись к нему, надо будет прочесть очерк Тургенева,[83] представить себе невозможно, сколько всего нужно прочитать за эти два года (почему именно два, она сама не знала), в другой раз это был Петио, или Вайдманн, или Джон Кристи,[84] гостиница почти всегда располагала к криминальной теме, но иной раз Магу захлестывала волна серьезности, и она спрашивала, не отрывая взгляда от безоблачного неба, так ли значительна живопись сиенской школы,[85] как это утверждает Этьен, и не следует ли сэкономить, чтобы купить проигрыватель и пластинки Гуго Вольфа, песни которого она иногда напевала, но останавливалась на середине, потому что дальше не помнила, и поэтому сердилась. Оливейре нравилось заниматься любовью с Магой, потому что для нее не было на свете ничего важнее, и в то же время — это трудно понять — сам он оставался как бы под наслаждением, он достигал высшей его точки и припадал к нему, стараясь продлить, и это было все равно что очнуться и вспомнить собственное имя, а потом к нему возвращалось его обычное состояние, всегда немного сумеречное, которое он так любил, потому что боялся совершенства во всех его видах, но Мага по-настоящему страдала, когда он возвращался в свои воспоминания и во все то неясное, о чем ему необходимо было подумать, но он не мог думать, он покрывал ее поцелуями, побуждая снова отдаться любовным играм, и она смирялась, постепенно воодушевляясь, возвращала его себе, отдаваясь ему с яростью бешеного зверя, глядя на него невидящими глазами и заламывая руки, потеряв человеческий облик, похожая на статую, которая катится с горы, цепляясь ногтями за время, среди беспрерывных хрипов и стонов. Однажды ночью она укусила его, до крови укусила в плечо, потому что он словно оставил ее одну, затерявшись в собственных мыслях, и они вступили в безмолвный сговор, Оливейра почувствовал, будто Мага ждет от него смерти, что-то в ней, но не она сама, какая есть, а что-то скрытое в глубине взывало к уничтожению, и, лежа на спине, она медленно наносила ему удары, которые разбивали ночные звезды и возвращали пространству все его проблемы и ужасы. В тот единственный раз он вел себя как матадор из притчи, для которого убить — значит вернуть быка морю, а море — небу, и он мучил Магу всю долгую ночь, о которой они потом почти никогда не вспоминали, он превратил ее в Пасифаю,[86] он сложил ее пополам и употребил, как подросток, он проделал с ней все, что мог, и требовал от нее того, что требуют только от последней проститутки, он превознес ее до небес, сжимая в объятиях с запахом крови, он заставил ее выпить семя, которое вытекало у нее изо рта, подобно словам, он высосал ее всю, со всех сторон, и выплюнул ей в лицо ее саму, чтобы соединить ее в единое целое в этом окончательном акте самопознания, которое только мужчина может дать женщине, он изодрал ее своей кожей, волосами, слюной и стонами, он выпил всю до последнего ее великолепную силу и бросил ее на постель, слыша, как она плачет от счастья совсем близко от его лица и от зажженной им сигареты, которая возвращала его в ночь и в гостиничный номер.
83
*
84
*
85
*
86
*