(-153)
19
— Мне кажется, я тебя понимаю, — сказала Мага и погладила его по голове. — Ты ищешь сам не знаешь что. Я тоже ищу и тоже не знаю что. Но есть разница. Мы как-то ночью об этом говорили… Да, ты вроде как Мондриан, а я как Виейра да Сильва.
— А-а, — сказал Оливейра, — так, значит, я вроде как Мондриан.
— Да, Орасио.
— Хочешь сказать, я суровый духом.
— Я сказала, как Мондриан.
— А тебе не приходило в голову, что за этим самым Мондрианом может начинаться реальность Виейры да Сильвы?
— Ну да, — сказала Мага. — Но ты пока так и не вышел из реальности Мондриана. Ты боишься, хочешь быть уверен. Не знаю только в чем… Ты скорее врач, чем поэт.
— Оставим в покое поэтов, — сказал Оливейра. — И не оскорбляй Мондриана сравнением.
— Мондриан — чудо, но у него нет воздуха. Я перед ним всегда будто немного задыхаюсь. И когда ты начинаешь говорить, что надо обрести единение с самим собой, мне все видится очень красивым, но каким-то мертвым, как засушенные цветы или что-то в этом роде.
— Давай посмотрим, Люсия: ты вообще-то понимаешь, что значит единение?
— Меня и правда зовут Люсия, но ты не должен меня так называть, — сказала Мага. — Конечно, я знаю, что такое единение. Ты хочешь сказать, что все в твоей жизни должно соединиться так, чтобы ты увидел все сразу и в одно и то же время. Разве не так?
— Более или менее, — согласился Оливейра. — Поразительно, как тяжело тебе даются абстрактные понятия. Единение, множественность… Ты в состоянии понять их смысл, если не приводить примеров? Нет, конечно, не в состоянии. Ладно, смотри: твоя жизнь едина с тобой?