— Прости. — Себастьян нагло и без малейшего раскаяния ухмыльнулся, плотоядно уставившись на мою грудь.
— А вот сейчас ты мне очень напомнил сьера Арбальда Варейского, — укоризненно сказала я, прекрасно при этом понимая, что вряд ли Себастьян испытает раскаяние.
— Извини, Трикс, но я мужчина и реагирую так, как и должно в подобной ситуации. — Себастьян с явным усилием отвлекся от созерцания моей фигуры и посмотрел мне в глаза. — Итак, ты гадаешь на себя? С чего вдруг?
— А с чего вдруг ты решил меня навестить? — вопросом на вопрос ответила я. — Тем более в столь поздний час. Я ведь могла уже спать.
— Если бы ты спала, я бы ушел. — Себастьян мило улыбнулся. — Впрочем, как уже не единожды делал. Однако я полчаса наблюдал за тем, как ты ворочаешься. Что тебя так встревожило?
— Ты не единожды наблюдал за мной? — вновь переспросила я, упорно не желая отвечать на его прямые и столь неудобные вопросы, и мой голос зазвенел от искусно сыгранного негодования. — Себастьян, тебе не кажется, что ты несколько перегибаешь палку? Ты же обещал…
— Я обещал не приставать к тебе, и я этого не делаю. — Он досадливо поморщился и перебил меня, не позволяя начать ссору. — И не переводи, пожалуйста, разговор на другую тему. Почему ты волнуешься? Только из-за королевского приема?
— Тебе не все ли равно? — огрызнулась я, изо всех сил пытаясь не покраснеть под его испытующим взором. Н-да, кажется, в гениальном плане Янора есть один существенный недостаток: Себастьяну невозможно лгать. Он за милю чувствует неладное. После чего встала, раздраженно бросив карты на стол, и сказала, упорно избегая встречаться с Себастьяном взглядом: — И вообще, тебе не стоит тут находиться.
Противная улыбка наконец-то сползла с его губ, но от этого мне стало лишь страшнее. Я уже давно заметила, что серьезность Себастьяна зачастую означает для меня куда большие проблемы, чем его самые сомнительные шутки и остроты.
— Так, все интереснее и интереснее, — обронил он и с неприятным хрустом потянулся, словно разминаясь.
Я нервно наблюдала за его действиями из-под полуопущенных ресниц. Кажется, я сумела его разозлить. И это не сулит мне ничего хорошего.
— Неужели я просто не могу погадать себе? — торопливо произнесла я, пытаясь избежать возможных неприятностей. — Что в этом такого странного? Да, я решила раскинуть карты на сон грядущий, так сказать. И потом…
Я не успела закончить фразу. В следующее мгновение Себастьян одним размытым движением пересек разделяющее нас пространство. Один удар сердца — и вдруг оказалось, что он стоит совсем рядом со мной.
Я взвизгнула было, но его ладонь вновь предусмотрительно закрыла мне рот. Отшатнуться я тоже не могла, поскольку другая рука Себастьяна оказалась у меня на талии. Правда, меньше всего это напоминало объятие. Скорее, он держал меня, не давая убежать. А этого, что скрывать, мне хотелось больше всего на свете. С воплем ужаса ринуться куда подальше, лишь бы меня не настиг его гнев.
— Твоя беда в том, что ты совершенно не умеешь лгать, — холодно уведомил он меня, и его светлые глаза словно заледенели изнутри. — Трикс, я и подумать не мог, что мой поздний визит тебя настолько взволнует. Что происходит? Из-за чего ты так нервничаешь?
Я промычала что-то невразумительное, поскольку он все так же закрывал мне рот.
— Упорствуешь, — каким-то невероятным образом верно расшифровал столь невнятные звуки Себастьян и укоризненно добавил, будто разговаривая сам с собой: — Неужели придется прибегнуть к крайним мерам?
Я гулко сглотнула и уставилась на него взглядом перепуганного кролика, замершего перед голодной лисой. Какие еще крайние меры он имеет в виду? Неужели собрался пытать меня? Но это же запрещено законом!
«Себастьян сам себе закон, — сочувственно шепнул внутренний голос. — Сдается, одна маленькая птичка все-таки допелась и доигралась».
— В последний раз спрашиваю, Трикс, ты собираешься мне рассказать, что за муха тебя укусила сегодня? — прежним ледяным тоном осведомился Себастьян. — И учти, я такой терпеливый с тобой лишь из-за того, что ты мне нравишься. Будь на твоем месте сейчас любой другой, то…
В его словах так явственно послышалась угроза, что мне окончательно подурнело. Наверное, если бы он не придерживал меня, то я бы безвольно осела на пол, поскольку колени уже давно тряслись мелкой противной дрожью. Но еще страшнее мне было рассказать про разговор с Янором, а главное — признаться в том, что я согласилась на подозрительное до крайней степени предложение бывшего палача.