— Ты ж знаешь, мы с ним друзья, — отвечаю ей.
— Угу, знаем мы… — а потом осекается. — Прости, что-то меня не туда занесло.
— Все в порядке.
— Точно? А как на свадьбе все прошло? — смотрит на меня внимательно.
— Нормально, мы почти не общались…На днях он заезжал ко мне домой, подрался с Виталиком…
— Оу, да, что с ним не так? Зачем он тебя достает?
— Хотела бы я это знать, — отвечаю со вздохом. — Давай к бару подойдем? Хочу выпить с лучшей подругой.
— Ну, пойдем, — улыбается, и мы заказываем по коктейлю «Секс на пляже» (коктейль на основе водки, персикового шнапса, клюквенного сока, апельсинового сока со льдом), как говорит Лола, ради прикола.
— После еще парочки коктейлей и сумасшедших танцев с Лолой и Аней, идем к столику. Мальчики общаются об автомобилях. У меня в сумочке вибрирует телефон. Номер незнакомый.
— Алло, — не слышу, кто звонит и что говорит из-за громкой музыки, поэтому выхожу на улицу, чтоб нормально пообщаться. — Слушаю.
— Ты где? — спрашивает до боли знакомый голос. Никита. Злиться. — Что за музыка?
— Я в клубе, — произношу с улыбкой. После нескольких коктейлей и бокала шампанского голова немного кружится и очень легко и весело. — День рождения у моей Лолы. — на последнем слоге икаю, и начинаю смеяться.
— Ты, что пила?
— Конечно, глупый! Это же день рождения! И мне очень весело. Я танцую.
— По моему слишком весело…Сколько?
— Что «сколько»? — повторяю его вопрос.
— Сколько ты выпила?
— Ты что — моя мамочка? — Смеюсь еще сильнее.
— Нет, но отшлепать могу. — От этих его слов побежали мурашки.
— Дай, подумать… Пару «Сексов на пляже» с Лолой — смеюсь опять на этой фразе, — А еще шампанское за общим столом, вроде все пока.
— Да ты уже прилично набралась, детка. Ты же не за рулем? Кто тебя отвезет?
— Я в порядке. Меня Леша отвезет, если не утащит в свою берлогу, как говорит Лола.
— Что это значит, Мия? Почему она так говорит? — нотки беспокойства в голосе. Хочется его подразнить еще больше.
— Это все мое платье. Но пока меня никто не утащил, — смеюсь. И в этот момент двое молодых людей, стоящих на крыльце откалывают какую-то шутку на этот счет и Никита это слышит.
— Стой там, где стоишь, сейчас буду. — И отключается.
— В смысле? — Спрашиваю у погасшего дисплея. Выходит Алексей и накидывает мне на плечи мой плащ. Закуривает.
— Давай, отвезу тебя домой. — Предлагает.
— Угу, — киваю ему как китайский болванчик. И мы идем к его машине. Когда отъезжаем, вижу внедорожник Ника. И телефон тут же оживает.
— Мия, ты где? Я же просил оставаться на месте! — Орет он в трубку.
— Я еду домой. — Отвечаю, как можно более спокойно. — Так что, расслабься, и займись своими делами. — И отключаюсь. Снова звонит, я не беру.
— Кто звонил? — Интересуется Алексей.
— Один мега дотошный тип. — Отвечаю. Он понимает, что лучше не донимать, если захочу, то сама расскажу. Доезжаем достаточно быстро. Леша решает провести меня до квартиры. Предлагаю ему выпить воды, но случайно обливаю рубашку.
— Снимай! — приказываю.
— Да, все нормально, высохнет, — отказывается он, но увидев мой строгий взгляд, снимает рубашку. Несу ее в ванную и включаю фен, чтоб быстро просушить. Настойчивый звонок в дверь. Блин, ну за что? Иду открывать. Смотрю в глазок: Никита, еще и злющий, судя по взгляду. Ну, вот что с ним делать? Только успеваю открыть дверь, он тут же врывается в квартиру. Смотрит на мое платье и во взгляде зажигается желание, но потом переводит взгляд на арку в кухню, и видит Алексея без рубашки. Картина маслом. Черт! Рубашка у меня в руках.
— Я все понял, — и выходит, громко хлопнув дверью. Леша смотрит на меня, я тоже растерялась и не знаю, что делать.
— Я сейчас, — говорю Алексею и выбегаю за Ником. — Стой! — Ору, услышав шаги на лестнице. Судя по тому, что шаги стихли, он остановился. — Что это сейчас было? Это сцена ревности, Томский? С какого?
— А как я должен реагировать, когда ты дразнишь меня, потом сбегаешь, и я застаю тебя дома с полураздетым мужиком? А? — Злится, желваки так и ходят, того и гляди пар из ушей повалит или пламя изо рта, как у дракона.
— А ты не мог предположить, что мы с этим мужиком просто очень хорошие друзья? Он зашел воды попить, а я его облила и сушила рубашку феном. Сейчас не лето уже, и к тому же, ветрено.
— Это — правда? — спрашивает, немного смягчившись.
— Что конкретно тебя интересует?
— Вы просто друзья и никогда ничего не было? — с надеждой в голосе.
— Никогда и ничего. Правда. Он очень хороший и надежный друг…А я так некрасиво себя веду. Мне нужно вернуться. — Говорю и делаю шаг наверх. Слышу звук едущего лифта.
— Да, наверное. — Отвечает Никита, а потом смотрит на мое платье. — Я с тобой. — И делает шаг в мою сторону.
— Тебе лучше уйти.
— Нет! Я не оставлю тебя наедине, пусть даже и с другом, в этом платье. — Указывает жестом.
— А что с ним? — Делаю вид, что не поняла о чем он, а сама еле сдерживаю улыбку.
— Мия, ты серьезно не понимаешь? Что там говорила Лола? Ах, да, кажется, что тебя в нем захочется утащить в свою берлогу. Так вот я в шаге от этого. Поэтому не провоцируй, ладно?
Что я могу сказать? Просто качаю головой, и иду дальше. Когда дохожу до квартиры, то замечаю, что дверь прикрыта, открываю, на кухне никого.
— Леш! — зову, мечась по квартире. — Да, что ж такое?
— Ушел? — Спрашивает, вошедший следом Ник, и в его голосе слышны нотки удовольствия. Вот же гад!
— Доволен, да?! — Спрашиваю со злостью и досадой.
— Не буду отрицать. А ты злишься? Может, все же, он тебе нравится не только как друг? — Подходит близко и поднимает подбородок, чтоб заглянуть в глаза.
— Злюсь, что могла обидеть, но не чувствую ничего кроме дружеских чувств. Подожди, секунду. — Беру телефон и набираю. Отвечает на втором гудке. Слышу, что еще в машине.
— Уехал? Прости, что все так. — Не знаю, что еще сказать.
— Мия, все хорошо. Завтра увидимся. Только, пожалуйста, будь осторожна с ним…
— Хорошо, спокойной ночи, Леш. — Нажимаю на сброс. Закрываю ладонями лицо. Чувствую руки Никиты на своих руках. Убирает их от лица.
— Нужно принять закон о запрете подобных платьев, — улыбается и касается голой спины, проводит пальцем до конца выреза. — Боже… — Подхватывает меня на руки и несет в спальню.
— Что ты делаешь? — Спрашиваю с глупой улыбкой.
— Тащу тебя в берлогу, что же еще. — Смеется. От его тембра и смеха мурашки по телу, а в животе разливается тепло. Не могу сопротивляться его обаянию и сексуальности. Сдаюсь…
Просыпаюсь до будильника от того, что очень жарко. Ник. Он обнимает меня, касаясь грудью моей спины, и от него исходит такой жар, что не удивительно. Мой личный обогреватель. Нет, не мой! Блин! И от этой мысли становится очень горько. Выпутываюсь из объятий, надеваю его рубашку и иду на кухню. Надеваю наушники и включаю любимую группу. Пританцовывая, достаю банку с кофе, ставлю турку. Чувствую на себе руки. Никита прижимает меня к себе. Его руки скользят по телу сквозь ткань, трогают грудь, губы касаются шеи за ухом, затем одна опускается к подолу рубашки. Окружающее перестает существовать. Только я и он, руки, губы. Издаю стон, он разворачивает меня и усаживает на столешницу, не прекращая ласкать, целует в губы, в шею. Тянусь и выключаю плиту, кофе безнадежно испорчен. Что ж, куплю по дороге. Плевать. Отдаюсь нашей страсти, забывая обо всем…
Еле успеваю в клинику. Даже за кофе не захожу. Прибегаю за две минуты до начала. Надела первое, попавшееся под руку: джинсы, гольф и теплый кардиган. Укладка с прошлого вечера и без мейка, хотя с румянцем на щеках и припухшими от поцелуев губами, он не нужен.
— Тебя, что собаки покусали? — с издевкой спрашивает медсестра Оля.