Эмма сделала глубокий вдох и вдруг почувствовала опустошенность.
– Послушайте, это действительно глупая ошибка. Я заплачу за сумочку, обещаю. И я изменюсь. Больше никаких розыгрышей. Никаких краж. Клянусь. Я просто хочу домой.
Квинлан тихо присвистнул.
– Ну, конечно, Саттон! Ступай домой! Ты полностью оправдана! Никаких последствий! Черт возьми, я даже ни слова не скажу твоим родителям! – Он и не пытался скрывать сарказм.
Как будто по команде, в дверь постучали.
– Войдите, – рявкнул Квинлан.
Дверь открылась, и вошли мистер и миссис Мерсер. Мистер Мерсер – в хирургическом костюме и кроссовках New Balance. Миссис Мерсер – в черном деловом костюме с портфелем из змеиной кожи, на губах помада цвета темного винограда. Совершенно очевидно, что обоих сдернули с работы – скорее всего, с переговоров или операции. Никто из них не выглядел счастливым.
Никогда не думала, что после смерти будет так тяжело видеть реакцию родителей на мои поступки. Конечно, им не впервые приходилось получать вызов из полиции. С моей новой точки обзора родители выглядели убитыми. Сколько же раз я терзала их сердца? Сколько раз плевала им в душу?
Эмма съежилась на стуле. Она еще не успела толком изучить Мерсеров – знала лишь, что им обоим за пятьдесят, занимают ответственные должности, в супермаркетах выбирают органические продукты. Но, если судить по семейным фотографиям на стенах в холле их дома, где они позируют с Минни-Маус в Диснейленде, в аквалангах на Флорида-Кис, у пирамиды перед Лувром в Париже, – мистер и миссис Мерсер старались быть хорошими родителями для своих дочерей и давали им все, чего только можно пожелать. Что и говорить, они явно не ожидали, что их приемный старший ребенок станет преступником.
– Присаживайтесь. – Квинлан указал на два стула у стола.
Никто из Мерсеров не воспользовался его приглашением. Миссис Мерсер так вцепилась в портфель, что побелели костяшки пальцев.
– Господи, Саттон, – прошипела она, поднимая усталые глаза на Эмму. – Что с тобой не так?
– Простите, – пробормотала Эмма, сжимая большим и указательным пальцами серебряный медальон Саттон.
Миссис Мерсер покачала головой, отчего затряслись ее жемчужные сережки-капли.
– Неужели ты не усвоила урок, когда попалась в первый раз?
– Это вышло по глупости. – Эмма повесила голову. Она получила то, что хотела, но, подняв взгляд, увидела печать беспокойства на лицах Мерсеров. Большинству ее приемных родителей было бы все равно, что ее взяли за кражу, если только это не означало, что им придется раскошелиться на залог. Более того, многие с удовольствием оставили бы ее за решеткой на ночь. Она даже позавидовала Саттон, которой достались такие заботливые родители – чего, похоже, ее сестра не ценила при жизни.
Мистер Мерсер повернулся к Квинлану и наконец-то заговорил.
– Я очень сожалею, что приходится доставлять вам столько хлопот.
– Мне тоже жаль. – Квинлан сложил руки на груди. – Возможно, если бы вы лучше присматривали за Саттон…
– Мы очень хорошо присматриваем за нашей дочерью, большое вам спасибо. – Голос миссис Мерсер прозвучал высоко и пронзительно. Ее защитная реакция напомнила Эмме о встречах с социальными работниками, когда приемные родители всеми правдами и неправдами пытались доказать, как здорово они воспитывают детей, отданных им на попечение. Миссис Мерсер полезла в свою сумочку от Gucci за кошельком.
– Ей выпишут штраф?
Квинлан издал неловкий звук, как будто проглотил жука.
– Я не думаю, что на этот раз дело ограничится штрафом, миссис Мерсер. Если бутик захочет выдвинуть обвинение, это попадет в личное дело Саттон. И тогда возможны совсем другие последствия.
Миссис Мерсер выглядела так, словно была на грани обморока.
– Какого рода последствия?
– Посмотрим, что предпримет администрация бутика, – ответил Квинлан. – Возможно, они выпишут штраф, но могут потребовать и более сурового наказания, тем более что Саттон уже попадалась на кражах. В таком случае ей грозят общественные работы. Или тюрьма.
– Тюрьма? – Эмма вскинула голову.
Квинлан пожал плечами.
– Тебе уже восемнадцать, Саттон. Ты вступила в новый мир.
Эмма закрыла глаза. Она и забыла, что на днях перешла этот рубеж.
– Н-но как же школа? – пробормотала она, что прозвучало глуповато. – И теннис? – На самом деле ей хотелось спросить совсем о другом: А как же расследование? Кто будет искать убийцу Саттон?
Дверь скрипнула, когда Квинлан открыл ее.