— Генри, — повторила она и потянулась к нему, но он не взял ее за руку.
— В чем дело? — спросила она. — Почему ты меня не хочешь?
Генри стало ее жалко. В глазах Хелен читалось желание, почти голод, и он узнал в нем себя. Но он хотел не ее, и как бы ни желал прикосновения другой женщины, его сердце принадлежало только Флоре. Чем больше времени он проводил с Флорой, смотрел, как она поет, понимал ее любовь к полетам, тем меньше мог представить жизнь с кем-то другим. Если с Флорой ничего не получится, больше никто ему не нужен.
Долго он стоял у кровати, тяжело дыша и глядя на Хелен, которая закрыла глаза.
— Прости, — прошептал он.
— Не надо, — ответила Хелен. Ее тон резко изменился, но Генри не совсем понял, в какую сторону. В нем послышались капризные нотки, совсем как в начальной школе у детей, не выносящих проигрыши. — Это твоя потеря.
Она затушила сигарету о край стакана и бросила в него окурок. Поставила стакан на стол, расправила платье и надела туфли.
— Поможешь с пальто?
Радуясь, что может чем-то услужить, Генри помог ей вдеть руки в рукава. Хелен стояла близко, и он понимал, что если откажет ей сейчас, то никогда ее не получит. Она не станет путем воссоединения с прежней жизнью и краеугольным камнем богатого респектабельного будущего.
Но этот выбор он сделал не в спешке посреди ночи, а давным-давно. Он выбрал Флору. И будет выбирать ее всегда.
Даже если он ей не нужен, она должна жить. Он не позволит Смерти забрать ее без боя. Как только рассветет, он наведается к Джеймсу Буту, который, возможно, поможет. По меньшей мере раскроет личность Смерти. Эта мысль повергла Генри в ужас. Но какой у него выбор? Если Смерть не тот мужчина, с кем можно сразиться, может быть, он согласится взять жизнь Генри и оставить Флору в живых.
Хелен натянула перчатки и коснулась щеки Генри — не ласка, но и не пощечина.
— Увидимся, Генри.
— Позволь мне тебя проводить.
— Нет нужды. — Она смахнула стакан со стола, и он разбился на осколки, усеявшие весь пол. — Мне так жаль. — Хотя это прозвучало фальшиво.
Генри подошел к шкафу, в котором хранил веник и совок. Когда он вновь обернулся, Хелен уже ушла. Генри выглянул в темный коридор, удивленный ее исчезновением. На плачи навалилась усталость. Убрав осколки, он рухнул на кровать, от которой все еще пахло Хелен, и, несмотря на это, провалился в глубокий сон без сновидений, похожий на смерть.
***
Он очнулся утром и хотел сразу же отправиться в Гувервилль. Но, выглянув в окно, увидел на противоположной стороне улицы автомобиль мистера Торна. Час был ранний, и все же, как давно он там стоит?
Генри побледнел, руки отнялись. Это последнее, что ему нужно. Он не хотел выслушивать нотации, равно как не знал, почему Итан ушел добровольцем во флот. Даже возможность обсуждения этой темы ощущалась предательством.
Пойдя через черный ход, он мог бы выскользнуть из дома незамеченным. Генри попытался, но один из жильцов его окликнул, и миссис Косински уже поджидала его на первом этаже.
— Нужно кое-что обсудить, — сказала она. — Никаких гостей до девяти утра. Правила ясны как день. — Она указала на вышивку в рамке на стене. Генри находил невозможным оспаривать то, что вышито зеленой нитью. На секунду он задался вопросом, как же Хелен пробралась мимо строгой хозяйки глубокой ночью, но думать об этом не было времени — мистер Торн ждал.
— Простите, — извинился Генри, понимая, что мистер Торн, скорее всего, ворвался в дом и потребовал его привести. — Такого больше не повторится.
— Он не говорит ни кто он такой, ни что ему от вас надо, — возмущалась миссис Косински. — И отказывается уходить. Ему как будто плевать на наши правила.
Генри начал было извиняться, но она не закончила:
— Мне кажется, он гангстер. Это так? И что гангстеру от вас нужно? Я не предложила ему кофе, потому что не хочу, чтобы губы гангстера касались моего прекрасного фарфора. У вас неприятности, Генри? Потому что связи с мафией тоже против правил, хотя у меня пока не нашлось времени это вышить.
— Он не гангстер, — улыбнулся Генри. Миссис Косински закрыла французские двери, но за кружевными занавесками он видел мистера Торна, который сидел на диване со шляпой на коленях. Его профиль был как раз из тех, что вырезают в камне.
— Значит, принести вам кофе? Свежезаваренный? — Миссис Косински была убеждена, что кофе можно заваривать дважды, а то и трижды.
— Будет чудесно. Свежезаваренный.
— Включу его в ваш недельный счет. Конечно, кофе стоит денег, как и сливки и сахар.
— Принесите нам все, — попросил Генри, в основном потому, что хотел оградить хозяйку от неизбежного гневного взрыва.