Где-то наверху послышался голос. Голос Дэнда. Она стала взбираться дальше, боясь поскользнуться, заставляя себя двигаться медленнее, хотя ей очень хотелось ускорить шаг.
Она увидела над головой четырехугольник, сквозь который проникал свет. Это была смотровая щель. Она осторожно подобралась к ней, очень удивившись, что щель такая большая – не менее фута в ширину. Как же она не заметила ее, когда поднималась на башню с Сент-Лайоном?
Подобравшись ближе, она поняла, почему не заметила смотровую щель раньше: щель была расположена выше уровня глаз человека, стоявшего в комнате, и спрятана в перемычке башенного окна.
Она взглянула сквозь щель вниз. Сент-Лайон, скрестив ноги, сидел в кресле перед Дэндом. Шарлотта заставила себя взглянуть на Дэнда.
Его раздели до пояса и, широко раскинув руки, приковали запястья к металлическим кольцам, вмонтированным в стену. Наручники ободрали его кожу, и тонкие ручейки крови стекали по его рукам. На ребрах и на лице виднелись зловещие синяки. Но самое страшное зрелище представляло собой клеймо в виде розы на мышце его левой груди, напоминавшее о том, что он и раньше бывал если не здесь, то в каком-то месте, очень похожем на это.
– Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Только не проси, чтобы я тебя отпустил, – сказал Сент-Лайон.
Дэнд не ответил. Он попытался пошевелить плечами. Прошло уже двенадцать часов, и боль в спине и шее стала невыносимой. К тому же ему страшно хотелось пить. Губы пересохли, и каждое сказанное слово вновь открывало рану на губе.
Сент-Лайон вздохнул.
– Мне известно, кто ты такой. Ты Эндрю Росс. Один из этих благородных сирот. – Он произнес это с некоторым презрением. – Из мальчишек, которые впутались в ту грязную историю в Мальмезоне. К сожалению, всех вас поймали, прежде чем вы смогли принести какую-то пользу роялистам. Или вашей церкви. Или вообще тем, на кого и ради кого вы работали.
Взглянув вниз, на клеймо в виде розы, Дэнд спросил охрипшим голосом:
– Как вам удалось догадаться?
– Да уж догадался. Тебя нетрудно опознать. Ты весьма своеобразный.
Дэнд слизнул кровь из уголка рта и попробовал выпрямиться, потому что руки чертовски устали и нестерпимо болели. Нет, Сент-Лайон не бил его и не пытал. Но его подчиненные, сопровождая его сюда, не церемонились с ним, особенно тот, которому он сломал нос. Поэтому к тому времени, как они надели на него металлические наручники, он довольно долго был неспособен держаться прямо.
– Я знаю, зачем ты здесь.
– Гениально, – умудрился произнести Дэнд.
– И мне также известны все твои сообщники.
Это насторожило Дэнда. Он резко вскинул глаза. От Сент-Лайона не укрылось это движение. Он усмехнулся:
– О да, я знаю всю вашу маленькую группу заговорщиков. Маркиз Коттрелл и полковник Макнилл едут сюда и скоро, как мне кажется, должны прибыть. Каким образом ты собираешься впустить их внутрь замка? Или тебе кажется, что для этого достаточно оставить открытой дверь черного хода? – Он хохотнул.
О чем, черт возьми, он говорит? Дэнд подождал в надежде, что этот мерзавец скажет что-нибудь более вразумительное.
Ухмылка на физиономии графа несколько увяла.
– Вообще-то вы даже для спесивых «охотников за розами» очень сильно недооцениваете возможности, имеющиеся у меня и моего персонала.
– Не знаю, с кем вы разговаривали, граф, – прохрипел Дэнд, – но вас явно дезинформировали.
– Сомневаюсь. Мой осведомитель пока еще не ошибался. Он даже знал, как ты отреагируешь на мое появление в спальне мисс Нэш.
Слава Богу, по крайней мере Сент-Лайон не подозревает Шарлотту. Дэнд с трудом подавил вздох облегчения.
– Откровенно говоря, меня это разочаровало, – продолжал граф. – Мне казалось, что ты человек, который пойдет на что угодно ради достижения своей цели.
– Простите, что разочаровал вас.
– Очень разочаровал. Тем более что леди явно не питает к тебе ответного чувства.
– Не впутывайте ее в это. – Боль у него исчезла. Планы побега и планы заполучить проклятое письмо испарились из сознания. Единственное, что осталось, – это инстинктивная потребность защитить Шарлотту. Все остальное больше не имело значения.
– Я хотел бы... – Сент-Лайон не закончил фразу. Дэнд поднял голову и взглянул ему в глаза.
– Если вы причините ей хоть какую-то боль, я убью вас. Граф поцокал языком, как будто его снова разочаровали.
– Вот видишь? Опять это высокомерие. Утомительно слушать все эти страшные угрозы и прочее.
– Если ты причинишь ей боль, – тихо повторил Дэнд, – ты умрешь.
На этот раз самоуверенность графа дала сбой. Он нахмурился и встал.
– Я джентльмен. И не имею намерения причинять ей боль. По правде говоря, совсем наоборот.
– Уж позаботьтесь, чтобы это было так, – невнятно пробормотал Дэнд.
– Да-да, конечно. Иначе ты убьешь меня, – издевательски проговорил граф. – Но все дело в том, друг мой, что ты прикован цепью к стене. Тебя стерегут несколько моих лучших людей, тогда как твои товарищи, пока мы здесь разговариваем, едут сюда и попадут прямо в западню. И стало быть, завтра, после того как я продам чрезвычайно компрометирующее письмо прусского посла папе...
– Я думал, что вы его не читали, – прервал графа Дэнд.