Тэсс взяла ее за руку. Когда-то они были соперницами. Теперь они стали подругами.
— Я рада, что ты счастлива.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Ли, а затем, чуть повысив голос, спросила: — Ну что, кто следующий?
— Я, — сказала Тэсс.
Она уселась поудобнее, выпрямила спину, руки ее скользнули вниз, поддерживая живот. В душе она гордилась собой.
— Я поняла, что нельзя полюбить кого-то, пока не станешь цельной, сформированной личностью.
Энн нахмурилась.
— Я не совсем тебя поняла.
— До появления Бренна я бежала от брака как от огня. Для меня это было равносильно смертному приговору. Все равно, что быть похороненной заживо.
Ли издала возглас отвращения.
— Теперь я понимаю, что такое отношение было вызвано тем, что у меня отсутствовала определенная цель в жизни. Я воспринимала себя исключительно как украшение мужского безымянного пальца, и не более того. Весь мой мир был ограничен узкими приоритетами общества.
— А сейчас? — спросила Энн.
— Бренн показал мне мир за пределами Лондона. Я в восторге от людей, которых мне довелось повстречать, и от новых идей.
— Тэсс, ты говоришь как синий чулок, — сказала Ли, имея в виду женщин, которые ставили образование превыше всего.
— Может, я такая и есть, — твердо ответила Тэсс. — Я всегда была слишком умна для примитивных уроков рисования и бесконечных музыкальных упражнений. Я поняла, что мне необходимо больше. Я стала писать.
— Писать? — удивленно переспросила Энн.
— Да, и мне кажется, у меня неплохо выходит. Во всяком случае, я узнала, что брак — эго начало новой жизни, особенно если рядом с тобой человек, который позволяет тебе быть такой, какой ты хочешь.
— Но ты всегда отличалась твердостью убеждений, — заметила Энн.
— С тобой и с Ли — да, но не с мужчинами… Пока я не повстречала Бренна. Мне противно думать, в кого бы я могла превратиться, если бы осталась в Лондоне и продолжала свое ограниченное, эгоистичное существование. Он пробудил мой разум.
— И сделал тебя сильнее, — согласно закивала Ли.
— Да, — подтвердила Тэсс. Она повернулась к Энн. — Хорошо, ну а что узнала ты?
Энн подняла глаза на позолоченную лепнину на потолке и задумалась, насколько же сильно изменилась ее жизнь.
— Что ж, — начала она, мысленно возвращаясь к своим подругам. — Теперь я понимаю, как сильно мои родители любили друг друга… и меня. Когда один из родителей умирает, ребенок чувствует себя брошенным. Теперь, когда я сама стала матерью, я поняла, что родительская любовь всегда с нами, даже после смерти.
— Но что ты скажешь о муже?
Энн улыбнулась.
— С ним я узнала, что лучшей частью брака является смех. Я согласна, что судьба зачастую вмешивается и толкает нас к людям, которых мы никогда не выбрали бы сами. Я действительно верю, что ждала именно Айдена. Он открывает во мне лучшие стороны, но и я делаю его лучше. Вместе мы единое целое. Я не могу представить свою жизнь без него.
— То же самое я испытываю к Бренну, — сказала Тэсс.
— А я к Девону, — согласилась Ли.
Какое-то время три подруги сидели в счастливом безмолвии. Потом Тэсс встала и вытянула руки, призывая их присоединиться.
— Ну, давайте!
Ли и Энн тоже встали и взялись за руки, образовав круг.
— Валлийцы верят в кольца фей, — сообщила им Тэсс. — Они говорят, что в их центре образуется магическая сила. Мы с вами сейчас образовали кольцо дружбы, и я считаю, что магия в нем куда сильнее, чем любая фея может себе представить. Разве не так?
— Да, — вместе сказали Энн и Ли.
— Подруги? — спросила Тэсс.
— Всегда, — ответила Энн.
— Навсегда, — поддержала ее Ли.
И так оно и было.
«Глашатай Кейтнесса», 21 июня 1999 г., раздел С:1
Особые канадские гости, мистер и миссис Ганн вместе с детьми, присоединятся к графу и графине Тайболд на церемонии открытия первого шотландского парламента. Но это не просто рядовой визит.
Почти двести лет назад предок мистера Ганна Дикон Ганн эмигрировал с другими членами своего клана в Канаду. Они поселились на земле, которую подарил им тогдашний лорд Тайболд. Там долгие годы клан Ганнов процветал и улучшал свое благосостояние. Однако с 1815 года ни один член клана не ступал на земли Шотландии.
Александр Ганн, которого нам удалось застать в его офисе в Торонто, сообщил нашему репортеру следующее: «Дикон Ганн был вынужден покинуть Шотландию из-за «очисток». Он поклялся, что ни он сам, ни его потомки не ступят на земли Шотландии, пока не будет признано наше право на самоуправление. Ждать пришлось очень долго, но теперь ни один из членов нашей семьи не пропустит заседание первого шотландского парламента, созванного впервые за последние триста лет. Мы с нетерпением ждем прибытия в Кейтнесс».