Никак не могу взять в толк, каким органом девушки чуют на мужчинах чужие запахи. Едва Лена вышла из своей машины, и мы по-дружески обнялись, как она скривила нос. Нахмурилась и заявила:
— На тебе духи незнакомой женщины.
Видимо, женщины в первобытном обществе были слепы, а своих мужчин узнавали исключительно по запаху. Поговорка, что они любят ушами с тех времен.
— Завидовать девушке, которую я только увидел, чмокнул в щечку и легонько схватил за попу — верх безумия с твоей стороны.
— Засранец. — Резюмировала Лена. Взгляд ее суровый и презрительный, но есть надежда, что скоро растает. Она заявила:
— Хочу холодной колы и что-нибудь пожевать. Из-за тебя я с работы ушла до обеда.
Я развел руками. Но что-то не верится, что она мне подыгрывает, зная мою страсть к фаст-фудам. Я сказал:
— Макдоналдс?
— Фигура?
— Лена, в настоящей женщине должно быть хоть сколько-то здорового жира. Вот в тебе… — Я посмотрел на подругу. — Должен признать, очаровательно выглядишь даже в офисном варианте.
Лена улыбнулась и машинально поправила воротничок блузки. Пальчики смахнули с груди невидимую пылинку.
— Я думаю еще немного сбросить.
— Не смей! Мужчина не собака, на кость не бросается. Тебе наоборот надо пару бутербродов со свининой съесть и не ходить в спортзал недельку. Станешь настоящей женщиной.
— Веди. Но если хоть кто-нибудь скажет, что я потолстела, постригу тебя налысо. Голову постригу, слышишь?
Слышу, но тянет посмеяться над серьезным видом девушки, которая полчаса назад вышла из офиса и еще не понимает, что работа осталась позади, а здесь живой мир. Мы дошли до ближайшей базы гамбургеров. Я галантно открыл перед Леной дверь, усадил за столик и даже сам купил и принес заказ. Слева от нас широкое стекло с видом на стоянку машин и автостраду чуть дальше. Чуть сзади кассы и очереди к ним.
Заподозрив неладное, Лена сказала:
— Сколько мы с тобой знакомы, ты первый раз такой джентльмен. Решил исправиться?
— Какой там! Я просто показываю себя милым в преддверье нашего милого разговора. Разговор милый, я милый, разве не чудесно?
Несмотря на веселость, на душе у меня было неспокойно. Я боюсь неизвестно чего, проблема в том, что неизвестно что тоже может меня бояться и потому атаковать. Лена принялась за еду. Поначалу ела аккуратно, но быстро вошла во вкус: глютамат натрия сделал свое дело. Оставшийся кусочек ее гамбургера я подал ей лично и едва не лишился пальцев.
— Вот теперь поговорим. — Сказала Лена, тщательно вытирая руки, а потом губы салфеткой. — О тебе.
Лена не замечает возни вокруг, смотрит прямо на меня, как будто хочет проткнуть взглядо. Я невольно сглотнул. Разговор грядет суровый, как зимнее солнце Сталинграда.
Лена сказала:
— Я долго закрывала на это глаза, думала, что это разовые злые шутки. Что ты успокоишься и перестанешь коверкать девушкам судьбы. Объясни, что происходит?
— А что происходит на твой взгляд?
— Ты встречаешь девушку, влюбляешь ее в себя и жутким образом бросаешь. Ты знаешь, как девушки переживают?
— Я парень, откуда мне знать. Но ты смотришь правильно, все происходит именно так. С одним маленьким исключением.
— Каким же?
Лицо Лены заострилось и огрубело. Она отставила стакан с колой к груде обломков нашего перекуса. Возле нас появился незадачливый паренек с предложением убрать мусор. Как на него посмотрела Лена, словами не передать. Парень опустил глаза, втянул голову в шею и побежал в сторону туалета. Надеюсь, с ним все будет в порядке.
Я сказал:
— Я наказываю только тех, кто этого заслуживает.
— Этого не заслуживает никто!
На нас стали оглядываться, причем заметил это только я. Мелькнула идея пойти в другое место, но набитый едой живот попросил посидеть еще как минимум полчаса.
— Лена, забудь минут на десять вчерашний случай. Вообще забудь все и послушай меня.
Она сделала губы совсем как у злой учительницы. Не будь между нами стола, Лена уже давно бы накинулась и душила меня своими нежными пальчиками.
— Пять минут.
— Ты читала Камю?
— Про что?
— Про Сизифа, который вновь и вновь закатывал свой камень на гору.
— А разве это не миф?
Я покачал головой.
— У Камю подложка под этот миф особая. В его Сизифе можно найти себя… я нашел. Прочитав Сизифа, я подумал, что живу зазря. Человеку свойственны эти терзания: кто мы, откуда мы, куда идем, как здесь очутились — эти вопросы возникают не только после новогодних праздников в странных местах. Мужчину вопросы бытия мучают особенно, мужчина направляет ветвь развития, он двигатель эволюции.