Но я так и не издал ни звука. Щеки мои по-прежнему пылали, а ладони стали скользкими от пота. Пытаясь успокоиться, я стал думать о проблемах эволюции и мутации генов, о которых было написано в статье, лежащей в заднем кармане моих джинсов. «ДНК-мутации шпорцевых» – так, кажется, она называлась. Увы, никакая научная информация и никакие поточечные диаграммы адаптивных изменений не могли помочь мне одолеть смущение, сковавшее мои члены и язык. И уже не в первый раз мне пришло в голову, что, если так будет продолжаться и дальше, я, пожалуй, вряд ли сумею реализовать свои шансы на продолжение рода до того, как мне стукнет сорок.
Пока я раздумывал и колебался, ты как-то слишком быстро составила бокалы на любезно предложенный барменом поднос и вновь поглядела на меня. Убрав волосы за ухо, ты сказала:
– Что ж, спасибо еще раз…
– Фрэнк, – подсказал я. – Меня зовут Фрэнк.
– Мэгги, – представилась ты. – Вообще-то, я Марго, – спасибо моей мамочке, – но полным именем я почти не пользуюсь. Во-первых, оно звучит слишком старомодно, а кроме того, кто-то может подумать, будто у меня есть французские корни. Но я не француженка и вовсе не хотела бы ею быть.
– Хорошо, я запомню.
– Что именно? Что я не француженка или что я не хотела бы ею быть?
– И то и другое.
Ты улыбнулась моим словам. Улыбнулась и сказала:
– А что я должна запомнить о тебе?
На этот раз никакой ошибки быть не могло. Это была не игра воображения и не мое слабое зрение. Я был уверен: ты действительно шагнула ко мне и оказалась так близко, что край твоего подноса коснулся моей груди.
– Ах да!.. Фрэнк – мужчина с принципами. Хотя твой свитер вроде бы свидетельствует об обратном.
Я только пожал плечами (что еще мне оставалось?), и блестящие новогодние шары из металлизированной нитки ярко блеснули в свете ламп над стойкой. Должно быть, я действительно был похож на клоуна, потому что ты громко расхохоталась, закинув голову далеко назад, а я… На несколько секунд все окружающее для меня просто исчезло. Перестало существовать. Многоголосый шум переполненного зала стих, и наступила тишина. Обстановка паба расплылась, потекла разноцветным туманом. Теперь я видел только тебя. Ты была везде – передо мной, позади меня, вокруг меня. Умом я понимал: вот подходящий момент пригласить тебя на свидание, и в то же время мне было совершенно ясно, что любая попытка нарушить наступившую тишину была бы святотатством.
Ее нарушил Петр.
– Эй, Фрэнк! – заорал он. – Ты идешь или нет? Мы уже заждались!
– Тебя зовут! – крикнула ты, перекрывая дружный рев очередной подвыпившей компании, которая только что ввалилась в паб и, продолжая горланить рождественские гимны, захлопала ладонями по стойке бара. – Твои друзья хотят выпить, не следует заставлять их ждать. – И, голосом чуть более тихим, ты вдруг добавила, словно сообщая мне тайну, которая касалась только нас двоих:
– Счастливого Рождества, Фрэнк.
Через секунду ты уже вышла на веранду, а я понял, что не только пропустил свою очередь к бару, но и упустил шанс сказать тебе самое важное.
Что я должен был сказать тебе, Мегс? Разумеется, пригласить на свидание, но этого было бы совершенно недостаточно. Я понимал, что поклонников, добивающихся твоей благосклонности, у тебя хватает, поэтому мне хотелось сказать что-то, чтобы ты сразу поняла: то, что я к тебе чувствую – другое. Мне хотелось, чтобы ты знала: даже несмотря на запотевшие очки, я совершенно точно знал, на каком расстоянии ты от меня стои́шь, потому что в тебе было что-то, на что отзывалось мое естество. Именно тогда я понял, что ты и есть Та Самая Девушка. Тогда я тебе этого не сказал, потому что боялся тебя отпугнуть, но в глубине души я твердо знал: ты моя, Мегс.
Моя навеки.
3
После той самой первой встречи в пабе я думал о тебе постоянно. Не проходило и пяти минут, чтобы я не вспомнил о тебе – о твоей чарующей улыбке, о твоем естественном и неотразимом обаянии. Только подумать, что тогда нас разделял всего-навсего поднос с бокалами!
На следующий день, все еще кляня себя за упущенную возможность, я поехал домой в Гилфорд. Я по-прежнему был один, что вызвало у мамы и отца очередной приступ глубокого разочарования по поводу моей неспособности устроить свою семейную жизнь. К счастью, моя сестра Чесси, которая была моложе меня на два года, приехала на праздники с женихом, что до некоторой степени отвлекло от меня внимание родителей.