Поднимаю руки, давая понять, что не то чтобы сдаюсь, а даже не вступаю в битву. И кстати…мне охренеть как не все равно.
— Мне нравится, когда ты здесь.
Вот так. Просто.
— Хорошо, потому что я очень хочу выйти на террасу. Можно?
— Вперед. Дай мне десять минут.
И…ничего такого не происходит, но встаю, обхожу диван терракотового цвета, за которым коридор к выходу на улицу. Чуть наклоняюсь, погружаю пальцы в его шелковистые светло-русые волосы, прижимаюсь к ним губами. Мэт быстро находит мои руки, сжимает пальцами, держится за меня.
— Посмотри на себя, Тыковка. — бормочет, подняв голову — Ты так близка к тому, чтобы я допрыгал на одной ноге и взял то, что мне нужно.
Чуть поворачивается, сжимает мои бедра. Мэт легко может перекинуть меня через диван, положить на себя.
— Еще раз станешь дразнить, и я тебя сломаю. Невольно.
Знаю. Внизу все еще неприятное жжение, но сейчас…хотя это неважно.
— Я не хрустальная, в отличие от некоторых. Не беспокойся. Я посижу на улице.
Это просто милое общение с больным.
Чуть кручу бедрами, чтобы он ослабил хватку. Сама не сразу понимаю, что надо бы отпустить волосы Мэта, чтобы отойти. Отлично получается. Не сразу, но получается.
У него приятный, роскошно современный дом, который не выглядит обжитым из-за идеального порядке. Кажется, что он только что куплен. Может, так и есть.
Прохлада вечера приводит в порядок. Пентхаус занимает восьмой и девятый этажи. С террасы открывается прекрасный вид на ритм Чикаго: небоскребы, два перекрестка, а еще, если перегнуться — Юнайтед-центр. Это и мило, и смешно. Мэт не отпускает работу даже дома, между ними небольшое расстояние. Даже в беспощадных пробках дорога заняла пятнадцать минут…для меня это были чертовы греьанные хреновы пятнадцать минут.
Я за эти дни узнала многое об играх Буллзов. Они проходят пятьдесят на пятьдесят в Юнайтед-центр, либо на вылетах вплоть до западного побережья.
Последний раз я была в самолете два года назад, переезжая из Пенсильвании в Чикаго. Большинство вещей были отправлены заранее службой доставки, можно было бы так сделать с друзьями, научными руководителем и сердцем. Но стоит признать, последнее прижилось за последний год, приняло Чикаго.
Сажусь на одинокий стул, стилизованных под раскладной пляжный. Заворачиваюсь в тонкий плед, лежащий на нем. В стороне замечаю стойку с еще четырьмя сиденьями. Это успокаивает, к нему приходят компаниями.
Поворачиваюсь, чувствуя прожженный одновременно с этим гнилой запах травки. Я была студенткой, да я вечная студентка! Мне известно немало о разрешенных во штатах развлечениях.
— Десять минут не прошло.
— Прошло пятнадцать или больше.
Уже одиннадцать вечера.
— Мне нравится. — киваю на город.
— А мне — нет. Идиотские небоскребы.
Смеюсь.
— Да, и без них бы легко решили земельный вопрос, не начали бы строить офисы на каждом шагу, а шестиэтажные дома не заполонили Чикаго.
— Как считаешь, Беглянка, меня реально это волнует?
— Ты зол, что я ушла вчера? — поворачиваюсь к Мэту.
— Если ты не хотела оставаться, то почему я должен быть недоволен твоим желанием?
— Кажется, кто-то прорабатывал это с психологом. — улыбаюсь, а затем опускаю глаза на его колено — Тебе больно? Вернемся в дом?
— Только чтобы никто не видел, что я с тобой сделаю.
— Я серьезно.
— Тыковка, я пропущу пару тренировок, чтобы восстановиться и все. Врач сказал, это не станет проблемой для участия в сезоне, а значит, все более, чем отлично.
Хорошо. Это хорошо.
Большая рука Мэта дотрагивается до пуговицы моих джинс, поднимается вверх под пуловер, скользит по животу, касается бюстгальтера, прокладывает обратную дорогу, мягко обхватывает мою шею.
Я не смею двигаться, издавать звук, кроме прерывистых вдохов. Мэт толкает меня за шею, целует так, словно мой рот — интереснейший из объектов исследования. Сама отстраняюсь, поднимаю лицо. У обоих пьянящие взгляды, а на губах вкус травки. Это марихуана. Плевать на то, что в другой ситуации меня бы вывернуло наизнанку. Хочу быть ближе.
— Я серьезно. Мы не остаемся здесь только ради тебя.
Понимаю, поэтому выбираюсь из его рук, чтобы забежать в гостиную, но хромающие шаги мужчины легко нагоняют. Он заставляет распластаться на диване. Мои ноги обхватывают крепкий корпус, а мужские пальцы с легкостью распускают мои волосы, зарываясь в них носом.
— Мэт… — не понимаю, что это за звук из моего горла.
Мольба? Приказ? Междометие? Мы судорожно вдыхаем друг друга, расстегиваю джинсы, спускаю резинку его домашних шорт. Бедра горят.