— Это просто. Каждая опытная женщина с ребенком поймет. Волосы куда гуще, чем были, и дело не в укладке. Лихорадочный взгляд по полкам в поисках марципана. И ты такая нежная.
— Кстати, можно мне марципан?
— Около месяца?
— Да.
Бабушка. Вот о чем она, а я так перепугалась. Она говорила про пенсию, трастовый фонд. Профессор, практикующий юрист миссис Кэмпбелл готова положить это на внука, если я останусь одна. Мне нужно к ним с дедушкой.
И мне наконец дали действительно хороший марципан, хватило двух шариков. Затем без прошлого энтузиазма и на кухне ели эклеры.
Это забавно, что я могу выпить стакан воды, и это будет в сотни раз больше моего ребенка. Теперь Кроха-марципан или эклерчик. Улыбаюсь от этой мысли, чтобы тут же замереть. Это страх? Ужас?
— Черт.
Это не проезжающая мимо машина, а он. Всегда знаю, что это Мэт. И прятаться бессмысленно, машина у въезда. Стоп. Я серьезно думала спрятаться?
— Миссис Эйнер, мне действительно пора.
Я беру с крючка куртку, думая выйти, разойтись по дуге на улице, но не успеваю.
Мы оба замираем в коридоре. Что же, время…разобраться? Это должно было произойти. Надо составить гештальты по пунктам и приоритете. Как я об этом не догадалась?
Итак, разбор. Что между нами? Разрыв, громкая ссора? Ничего подобного. Это было подтверждение недоверия, отсутствия какой-либо безопасности. А мне это ни хрена не нужно.
— Тебя не было дома. — сглатываю и от его мягкого взгляда и чуть хриплого голоса — И в Чикагском, и у Бетс…
— Понимаю, это удивительно, но человек не может быть в двух местах одновременно.
Пытаюсь обойти, но он делает шаг в ту же сторону, не пропуская. Мне остается только глубоко вздохнуть и поднять голову, а еще проклинать каждую минуту, в которую согласилась приехать сюда.
— А ты должен быть на игре.
Даже не вздрагиваю, когда Мэт большим пальцем стирает заварной крем с уголка моих губ. Медленно переводит взгляд с них на глаза.
— Я поступил отвратительно. Пожалуйста, поговори со мной.
Решаю, что нечего продолжать держать куртку в руках. Отступаю, надеваю ее, что парень воспринимает за осознанное бегство.
— Я не знаю, как все исправить. Умоляю, Тыковка, я больше никогда не скажу подобное и не отвечу на слова под чертовыми эмоциями.
Это отлично, что я все выплакала на Мэрилин, потому что сейчас держусь…не так жалко, как думала. Но больно. Сильно.
— Мне давно говорили, что мы не подходим друг другу, Мэт. И мне стоило прислушаться. — тихо всхлипываю — Особенно к тому, что я не смогу быть с человеком, в котором засомневалась. Давай…ты дашь мне еще время. — смотрю на дверь — Нам все равно придется поговорить.
— Джуди.
— Я не могу, Мэт.
Это будет так неправильно прощать друг друга. Так низко забыть его слова.
— Не отказывайся от нас.
— Никогда не было никаких!..я никогда… — закрываю лицо руками — не смогу пойти на это.
— Знаю, Ведьмочка. Я так люблю тебя.
Он опускает мои ладони. Берет лицо и коротко часто целует.
— Я тоже — поцелуй — люблю. И прости-прости. — поцелуй — Я никогда не хотела говорить ничего подобного. Но не могу здесь остаться.
— Не извиняйся, просто попробуй верить. Я могу поклясться чем угодно.
— Не надо. — встаю на носочки, чтобы мы прижались друг к другу лбами.
Но я не уверена, что справлюсь без клятв. Все еще сомневаюсь. И все же этот мужчина в моих руках во всех смыслах. Я попала в сердце Мэта, как и он мое. Мы стали частями друг друга. Нахрен прессу. Да мать его всех, и свою гордость, потом что я конченная дура. Официально! Хотя нужно приложить всего пару усилий, сделать шаг назад и…
— Хорошо, Ведьмочка.
Его выдох заставляет уголки губ дрогнуть.
— Почему ты не на игре?
— Притворяюсь, что у меня болит нога, но бегаю и ищу тебя. — целует в лоб.
— Мэт. — мы чуть отстраняется друг от друга — Мне нужно успокоительное и кровать.
Бабушка в жизни этого не простит.
— Устроим. — он нагло лезет в карман моей куртки, достает ключи — Пригонят завтра к Чикагскому, начался дождь. — легкая логическая цепочка.
И мы едем в пять вечера в квартиру Мэта. Успеваю проглотить таблетку, залезть на сиденье с ногами и провалиться в сон. Переживания, тревога все еще клубятся в груди. Клубятся в давно, черт побери, чувствительной и набухшей груди, из-за которой я чуть не умерла в хэллоуинском платье.
Я просыпаюсь на руках Мэта, когда он неловко придерживает меня и пытается открыть ключом дверь.
— Раз проснулась, помоги немного. — смеется в макушку.