С этими мыслями я встала с постели и направилась на кухню. Там у плиты стояла тётя Оля.
— М-м-м! Как вкусно пахнет!
Тётя обернулась.
— Доброе утро, Лисонька. Как спалось?
— Всё хорошо.
— Садись завтракать. Я приготовила блинчики с мёдом, — тётя поставила на стол тарелку с блинами. Сверху она налила мёда, — Приятного аппетита.
— Спасибо, тётя.
Тётя Оля села напротив меня.
— Ты скоро поедешь к нему? — спросила она, с тревогой глядя мне в глаза.
— Да. Стас в три заедет за мной, — сказала я, откусывая блин.
— Ты уже выбрала, что наденешь?
— Пока нет. Думала, ты мне поможешь.
— Конечно, я тебе помогу. Перед своими будущими свёкрами ты должна выглядеть шикарно. Да и твой Стас дар речи должен потерять.
Я согласилась, и мы переместились в мою комнату, к шкафу.
— Вот это платье сядет на тебя идеально, — тётя приложила к моей груди чёрное платье, — Меряй.
— Чёрное? Я ведь не на похороны еду. Нужно что-то более яркое и эффектное, — я достала короткое голубое платьице и кинула его на кровать.
— Я дам тебе к нему туфли. У меня есть нежно-голубые. Отлично подойдут.
— Хорошо. Думаешь, я им понравлюсь?
— Будь собой. Не нужно играть в хорошую невесту. Просто будь собой, Лиса.
— У меня есть голубые тени. Как раз по цвет глаз, — сказала я и потянулась к тумбе за косметичкой.
— Ещё накрась губки помадой, подчеркнёшь свою красивую форму губ.
Я опустила глаза и задумалась. В голове тут же всплыли слова Гордеева:
«Убрала это яркую помаду! — Стас сжал мой кулон в своей ладони и резко провёл кулаком по моим губам, размазав помаду, — Выглядишь, как шлюха!»
— Нет. Я не хочу яркую помаду. Можно просто блеском подкрасить, — сказала я и подошла к зеркалу.
В соседней комнате зазвонил телефон, и тётя Оля удалилась, оставив меня одну наедине со своими мыслями.
«А что если и родители Стаса скажут, что я выгляжу, как шлюха? Что, если они возненавидят меня? Хотя Стас и говорил, что не нужно нравиться, но всё же…»
Я скинула ночную рубаху на пол, оставшись в одних трусах. Я положила руку на своё плечо, провела пальцем по грудной клетке и остановилась у соска. Только сейчас я обратила внимание на то, какая у меня красивая форма груди. А когда я надела бюстгальтер, она приняла очень пышную и округлую форму.
Я надела платье, нанесла лёгкий макияж, придав своему лицу более яркие черты. Дальше я завила волосы плойкой и надела на шею подаренный мамой кулон.
— Ты шикарна! — тётя вышла в прихожую и подняла большой палец вверх, — Надеюсь, твой Стас это оценит.
— Я тоже, — с улыбкой ответила я, надевая туфли.
— Эти туфли носила твоя мама, — сказала тётя Оля. Я перевела глаза и после сначала на неё, а потом на туфли.
— Это мамы?
— Да. Но и тебе они как раз. Ты очень на неё похожа, — тётя окинула меня грустным взглядом и улыбнулась.
— Ну я пошла.
— Удачи, Лисонька, — тётя Оля проводила меня печальными глазами, отчего на душе стало как-то грустно и одиноко. Обманывать её с каждым разом было всё тяжелее.
«Но что поделаешь? Пока я не могу рассказать ей правду. Да и не знаю, смогу ли когда-нибудь».
Я вышла из дома и уверенной походкой направилась к машине Стаса. Он, как всегда пунктуальный, уже стоял в ожидании.
— Привет, — сказала я, разглядывая его внешний вид.
— Великолепно, — сказал Стас, осматривая меня.
— Выгляжу? — уточнила я, радуясь, что наконец смогла ему угодить.
— Нет. Великолепно, что ты хоть в этот раз не опоздала. Мне надоело ждать, — мужчина кратко глянул на свои наручные часы и открыл дверцу автомобиля, — Поехали.
Я села вовнутрь, каря себя за то, что напрасно подумала, что Гордееву может хоть что-то понравиться.
«А, может, он нарочно этого не говорит? Вот такой вот он скрытный, всегда прячет свои настоящие эмоции за маской».
Мы подъехали к огромному особняку, который был ещё круче, чем особняк Стаса. Шикарный дом, крыша которого стоила больше трёхкомнатной квартиры моей тёти. Он был просто очарователен.
«Что же это за люди такие, его родители, что имеют больше, чем самый влиятельный бизнесмен Москвы? Кто воспитал Гордеева Станислава? Это, наверняка, очень воспитанные и образованные люди. О чём же я буду с ними говорить?»— нервно думала я, уже чувствуя, как мои руки начали мокнуть от волнения, а волосы встали дыбом.
Заметив это, Стас взял меня под руку и успокоил: