— Именно как Филлида Чейз. Муж не обращает на нее никакого внимания и явно волочится за другими, поэтому она ищет развлечения на стороне. А почему бы и нет? И точно так же другие женщины.
— Вы презираете их, — удивленно заметила Эйнсли.
— Что?
— Вы презираете дам, которые наставляют рога своим мужьям, и все же соблазняете их. Почему вы связываетесь с женщинами, которых презираете?
— Мужчинам нравятся удовольствия, миссис Дуглас, — насупил брови Кэмерон, но взгляд, которым он одарил Эйнсли, пронзил ее до глубины души. — Мы хотим удовольствий, требуем их, мы мало думаем о чем-то другом. Даже мужчинами, которые прикидываются строгими и благочестивыми, управляют инстинкты. Животные инстинкты лежат очень близко к поверхности. Если дама изменяет своему мужу, чтобы доставить мне удовольствие, так тому и быть, но я отказываюсь из-за этого восторгаться ею.
— Это похоже на одиночество, — тихо произнесла Эйнсли.
— Я редко бываю одинок.
— Я знаю, но это еще хуже.
Кэмерон пристально смотрел на нее. Опять он отгородился от мира стеной, и Эйнсли вновь ощутила глубину его одиночества. Буквально на долю секунды. Потом стена пропала и она опять увидела его сердитый взгляд.
— Ты неправильно застегнула пуговицы.
Эйнсли опустила глаза на застежку лифа:
— Черт…
— Незаконченное дело, миссис Дуглас, — наклонился к ней Кэмерон. — Прежде чем вы уедете в конце недели, мы его закончим. Я на это рассчитываю.
Он быстро прижал ее к себе и осторожно прикусил ей нижнюю губу. Эйнсли не успела вздохнуть и отшатнуться от него, как Кэмерон уже отпустил ее, вскинул на плечо молоток и пошел, продираясь сквозь заросли.
Он двигался как бог, привыкший оставлять позади трепещущих женщин. Эйнсли, чувствуя, как дрожат губы, пыталась дрожащими пальцами поправить неверно застегнутые пуговицы. Она все еще чувствовала его руку на своей шее. Лорд Кэмерон силен и опасен, и ей следовало бы испугаться, Но безрассудная Эйнсли, которая жила в ней, только горевала, что он ушел так быстро.
Что-то зашуршало в кустах.
— Синьора? — послышался ноющий голос. — Вы не можете найти свой шар?
— Нет-нет, я нашла его!
Эйнсли поспешно привела в порядок застежку на лифе и подняла грязный шар. Она выбежала из зарослей к ожидавшему ее графу и поняла, что Кэмерона Маккензи давно и след простыл.
— Отец!
Под грохот фейерверка в темном парке Кэмерон вынырнул из своих воспоминаний об упругой груди Эйнсли, к которой он прикоснулся губами, расстегнув лиф платья. Пульс бился у нее часто, как у кролика. Интересно, как он будет колотиться в момент страсти?
— Отец!
Перед Кэмероном вырос Дэниел Маккензи. Килт съехал на бедра, рубашка испачкалась, куртка надета криво, как будто он бежал через лес. Может, так оно и было.
Дэниел унаследовал глаза Элизабет, глубокие, темно-карие, с легким намеком на золотистые вкрапления, как у Кэмерона. Более того, у него были очень темные волосы с рыжеватым оттенком. Элизабет была красивой женщиной, и Дэниел повторил это в крепких чертах лица, прямые и чистые линии которого никогда не разрушит возраст.
— Ты забыл? — В глазах Дэниела читалась смесь гнева и неуверенности.
— Ну конечно, нет. — Кэмерон покопался в своей голове, отчаянно пытаясь припомнить, что ему надо было не забыть. — Твоя тетя Изабелла привязала меня на все утро.
— Да, я знаю, крокет. Но я хотел поговорить с тобой.
Никто не объяснил Кэмерону, когда ему было двадцать лет, и он гордился, что смог сделать своей жене ребенка, как трудно будет растить и воспитывать сына. Этим должны заниматься няньки, учителя и школа, разве не так?
Но сыновьям требуется намного больше, чем еда, одежда и учеба. Они думают, что отцы все знают, что они научат их жизни, что будут рядом, когда это необходимо. Отец Кэмерона в этом смысле был не очень хорошим примером, поэтому по большей части Кэмерон барахтался сам по себе, стараясь найти опору для ног.
Воспитание — чертовски трудный процесс, и Кэмерон знал, что он никогда не принимал в нем достаточного участия. Он благодарил Бога за братьев, пусть таких непослушных, за то, что они взяли Дэниела под свое коллективное крыло. Они вчетвером да еще Изабелла с Бет как-то смогли вырастить Дэниела.
— Я тебя слушаю, — сказал Кэмерон.
Дэниел обиженно вздохнул и заглянул отцу в глаза, поскольку они были теперь почти одного роста.
— Я хотел спросить тебя… Сколько тебе было лет, когда у тебя появилась подружка?
Кэмерон почувствовал панику: он не знал, что сказать, но Дэниел был настроен серьезно. На его лице читалось нетерпеливое ожидание и какая-то тревога.