— Покажись, Чемодан! — предлагает из темноты тот же женский голос. — Или прямо тебе в рот гостинец послать?
Медленно встаю. Автомат я не выпустил, просто держу его стволом вниз. Может, успею чего сделать, если придётся худо. У противника есть минимум один подствольник. Если имеется ещё и запас гранат к нему, то наше дело дохлое. Я вроде засёк, откуда был сделан выстрел. Ладно… На крайняк пущу туда очередь с одновременным прыжком прочь из освещённого костром круга. Авось и Вычет до того же додумается. Может, не попадём ни под пулю, ни под гранату, ни в аномалию. Может, не вляпаемся в гифы хищного гриба. Мал шанс, но есть.
— Не дури, Чемодан! — шипит на меня Хвост.
А я дурю? Я ещё не начинал дурить, когда начну — не обрадуешься… Кто такая эта Арина? Если я разговариваю словами, а не пулями. то хотел бы видеть собеседника. Гюльчатай, открой личико!
— Ну и долго мне так стоять? — не выдерживаю я.
— Можешь сесть, — долетает тот же голос. — А лучше собирайте свои манатки и двигайте с нами. Мы сейчас уходим.
— Куда, если не секрет? — кричит Хвост.
— К Припяти.
— Ночью?!
— Ага. Рассвета ждать не будем. И вам не советуем. Даём минуту на размышление, потом уходим. Решать вам, на то и свобода.
Сказать, что я крепко озадачен, значит ничего не сказать. «Свободовцы», конечно, народ своеобразный, этого у них не отнять. Лично мне более по нраву насупленные «долговцы», чем их прямые антагонисты — анархисты Зоны, в грош не ставящие особый статус этой территории. От словечек вроде «секретность», «особый режим», «охраняемый объект» их корёжит сильнее, чем кота от клизмы. Даёшь, мол, гласность и открытость! Даёшь всем равные права в Зоне! Как-то раз, давно это было, я спросил одного «свободовца»: «Если у всех равные права, то я, значит, имею те же права, что и какой-нибудь кровосос?». Он было понёс, что речь идёт только о людях, а я ему: «Кровососы — бывшие люди. И зомби — бывшие люди, и ещё многие. Вообще как в Зоне понять, кто ещё человек, а кто уже нет?». Думал я запутать «свободовца», да не тут-то было. Подумал он самую малость и рубанул в том духе, что право набрасываться на сталкеров и сосать кровушку у меня, конечно, есть — но зато и у нормальных сталкеров есть право поступать с упырём так, как он того заслуживает. Вот и весь сказ. Словом, веди себя в Зоне прилично, чтобы не было мучительно больно, усёк?
Если бы в Зоне паслись только сталкеры из «Свободы», может, в этом был бы смысл. Может, работали бы эти правила. А в Зону кого только жизнь не заносит: и повёрнутые на ответственности перед человечеством «долговцы» тут как тут с их армейской дисциплиной и презрением к правам человека, и бандиты, вообще не признающие никаких прав, кроме права грабить, и сумасшедшие «монолитовцы», и просто нормальные сталкеры, которых существующее положение в целом устраивает. Военные — особый сказ. И всем им что-то надо, а главное — чтобы исчезли конкуренты. И если даже в Зоне каким-то божьим попущением останутся одни «свободовцы», то им понадобится то же самое. Когда останутся одни только свои, часть их моментально станет чужими. Почему — не знаю. Просто иначе не бывает. Нет, не будет в Зоне анархической гармонии, никогда её не будет. А эти — верят в сказки, несмотря ни на что. То ли заигрались до того, что не могут остановиться, то ли в детстве их уронили головой на асфальт. Откройте, мол, Зону для всех, накормите человечество досыта её тайнами — и будет с того великая польза для цивилизации. А ежели пользы не будет — всё равно надо поступать только так, как они, и не иначе. Почему? Да потому что тот не человек, кто не мечтает о неограниченной свободе, чего с ним чикаться! Насильно ему навязать эту самую свободу!
Нечего и удивляться тому, что сталкеры «Долга» не делают секрета из своей мечты: истребить «свободовцев» до последнего придурка и поступают соответственно.
Естественно, «свободовцы» пылают к «долговцам» той же любовью. Но «Долг» лучше организован. Зато «Свобода» многочисленнее, потому что притягательнее для лопоухой молодежи. Сколько бы «свободовцев» ни оставило свои кости в Зоне, сколько бы их ни садилось по глупости на более или менее длительные сроки — а ловят «свобдовцев» чаще других, — на их место живо встанут новые борцы против всех глаголов, кроме «хочется».
— Ладно, уговорили! — кричит Хвост. — Сейчас идём!
Ловлю его за ворот, резко дёргаю на себя. Трещит по швам материя. Краем глаза я слежу за Гляпой и очень хочу, чтобы парнишка не наделал глупостей.