Мы готовы к последнему марш-броску, мы полностью собраны. Вычет опять сменил свои очки на контактные линзы. Снаряжение подогнано, ничего не болтается, в заштопанных рюкзаках только необходимое. Аспид не обманул, теперь мы не испытываем нужды в боеприпасах. Гляпа, сменивший свой карабин на АК-74, по-прежнему идёт впереди, а Хвост ведёт его по детектору. Оба спешат, и мы идём быстрее, чем вчера, но мне кажется, что всё равно еле тащимся.
— Может, сам пойдёшь первым? — огрызается Хвост в ответ на мои понукания. — Мне Монолит даром не сдался…
— До него ещё дойти надо! — рычу я. — Вперёд, убогие!
— Слушай, так нечестно! — возмущается Хвост. — Мы всё время впереди.
Мне смешно. Впереди он! Это безропотный Гляпа тралит Зону собой, а уж мы идём ему в кильватер.
— Ты сам согласился, никто тебя за язык не тянул, — возражаю я. — Не нравится — проваливай.
— Да нравится, нравится! Только всё равно нечестно…
— Зато все здешние артефакты твои. Дарю.
— Да какие тут артефакты…
Лукавит Хвост, сильно лукавит. Артефакты здесь есть, их гораздо больше, чем в среднем по Зоне, но не до каждого легко доберёшься. Вон слева открыто лежит «грави», а в трёх шагах от неё «кристальная колючка», но на пути к ним две «электры» и «карусель», не пройдёшь, а пробираться в обход некогда. Вот и стонет Хвост, и ноет, пряча в контейнер заурядный «выверт», подобранный прямо под ногами, и пуская напрасные слюнки на недоступную добычу. Хорошо ещё, что ему на глаза не попалось ничего по-настоящему ценного, ну, не «шнек», конечно, а, скажем, «ночная звезда» или тем паче «мамины бусы». Зуб даю, не выдержал бы Хвост, полез бы за сокровищем, сам бы, наверное, сгинул и Гляпу своего погубил, а нипочём не заставил бы себя пройти мимо. «Ночная звезда» — это считай полгода безбедной жизни, а «мамины бусы» — года два. Тут бы мы и расстались с Хвостом — наверное, с разными обидными словами, но, в общем, по-мирному, если бы он не взбрыкнул…
Но он наверняка думает, что главная добыча ещё впереди, рядом с Саркофагом, и рвётся к ней со всей страстью алчного игрока. Он наверное, вообразил себе, что там залежи «маминых бус». Ой, Хвост, погубит жадность фраера! Ты хорошо подумал? Учти, я за тебя думать не буду, нет у меня на это времени. Кто ты мне — друг? Никогда ты им не был. Мы только временные партнеры, почти свободные от взаимных обязательств, и каждый из нас вправе в любой момент выйти из игры.
«Жарка» справа, «мясорубка» слева, впереди узкий проход между «каруселью» и «воронкой». Бочком, Гляпа, бочком! Эх, что же ты…
Сбросив рюкзак, в спринтерском рывке сбиваю с ног пятящегося Хвоста — он коротко вякает — и, ныряя вперёд, хватаю «отмычку» за ногу. Блин, меня самого тащит! Активированная «воронка» шутить не любит, а любит она жрать всё, что в неё попало. Чуть ли не по рукоятку втыкаю в землю мачете, держусь… Грунт, на моё счастье, такой, как надо — не слишком рыхлый и не каменистый. Гляпа кричит и дёргается. Ничего, ничего, самое главное сделано, я успел, теперь надо немного выждать, и «воронка» немного ослабит хватку. Тогда ползи прочь. Хотя бывают нетипичные «воронки»…
Эта — типичная. Загребая полные горсти грязи, я ползу назад, как рак, и тащу Гляпу, медленно выгадывая сантиметр за сантиметром. Вычет бросается помогать — я рявкаю на него злобным матом. Сам справлюсь, не маленький! Уф-ф, теперь можно встать и стряхнуть грязь… Вид у Гляпы обалдевший, он ещё не поверил, что выскользнул из однозначно смертельной ловушки. В «отмычки» он сейчас категорически не годится.
Хвост — тоже. Не стану и предлагать. Во-первых, обидится, а во-вторых, «отмычка» из него как из меня оперный тенор. Пусть тащится сзади. Прикроет от внезапного нападения с тыла — уже хорошо.
Значит, мне идти первым. Не Вычету же.
Мелькает мысль: а, собственно, почему бы не ему? С самого начала я вожусь с ним, как с писаной торбой, а чего ради, собственно? Ну да, я хочу, чтобы он выбросил из головы мысль о самоубийстве. Но насколько я хочу этого? Неужели сам полезу в петлю, если мой неблизкий родственник сведёт счёты с жизнью? Ведь ничего подобного со мною совершенно точно не будет. Конечно, я не обрадуюсь его смерти» но не настолько же!…
Сентиментальный ты человек, сталкер Чемодан, вот что я скажу тебе по секрету. Вычет идёт за Катей, за единственным своим счастьем, а ты не высмеял его, не оборвал ниточку его надежды. Наоборот, всячески уговаривал, настаивал, ругался с ним, колотил даже… А почему? Может, только потому, что позавидовал ему по-хорошему? Он ведь за мечтой своей безумной к Саркофагу идёт, а для чего идёшь ты, Чемодан, в чём твоя мечта? Построить в Коктебеле ещё одну частную гостиницу, когда их и без того пруд пруди?