А возможно, все гораздо проще, и, сбежав из Азкабана, Сириус уже был обречен. Всем заинтересованным лицам было выгодно его осудить и никому — видеть живым, как и говорила она. Гарри даже мысленно не мог заставить себя произнести ее имя. Воспоминания о том, как она разворачивается и, не говоря ни слова, уходит, до сих пор отзывались какой-то ноющей болью, будто кто-то вскрывал едва зажившую рану.
Домыв посуду, Гарри взлохматил волосы; тяжкое чувство вины навалилось на него снова. Может, если бы он не влез в этот гадюшник, Сириус остался бы жив. Хотелось сломать что-нибудь ценное или побиться головой о стену от бессильной злобы.
За окном только начинало вечереть, и Гарри понял, что не может больше сидеть в четырех стенах. Наспех закутавшись в теплое пальто, он аппарировал. Было только одно место на свете, способное принести ему успокоение.
Зимний вечер встретил его тяжелыми серыми тучами, пронизывающим ветром и опьяняющей свежестью воздуха. Не обращая ни на что внимания, Гарри направился к своей цели — старому двухэтажному дому, будто наспех сколоченному из прогнивших досок. Дверь открылась с таким скрипом, что, казалось, его можно было услышать на другом конце Британии, но Гарри уже нырнул в почти незаметный подземный ход. Длинный темный земляной туннель, толстые белые корни, так и норовящие зацепить за рукав, застоявшийся, затхлый воздух. Еще немного — и Гарри вылез на широкую, покрытую снегом поляну, с удовольствием оглядев величественный замок.
Счастливо улыбнувшись, Гарри пошел по направлению к Черному озеру. Обогнув его, он устроился на поляне спиной к Запретному лесу так, чтобы его было сложно заметить из замка. Перед ним простиралась зеркальная гладь воды, в которой отражались причудливые фигуры облаков, едва просвечиваемые лучами заходящего солнца. Дальше, за едва начавшим покрываться льдом озером, виднелись величественные горы, закрывающие долину Хогвартса от сильных северных ветров.
— Добрый вечер, мой мальчик, — послышался сзади знакомый голос. — Ты позволишь к тебе присоединиться?
Гарри перевел взгляд на Дамблдора, весь его недавний запал куда-то исчез, и он только неопределенно повел плечами. Дамблдор, видимо, приняв это за знак согласия, наколдовал себе удобное мягкое кресло и опустился в него.
— Многие мои ученики возвращаются в Хогвартс, — спустя несколько минут молчания произнес директор. — Мне бы хотелось думать, что это место дает им поддержку в трудные минуты жизни.
— Зачем вы пришли, профессор? — повернувшись к нему, спросил Гарри.
— Я узнал, что на территории школы посторонний, и должен был проверить, кто это.
— Безопасность учеников, — протянул Гарри и неожиданно для себя спросил: — А как же то, что произошло на моем первом курсе?
— Что ты имеешь ввиду, Гарри?
— Как так получилось, что по школе целый год разгуливал сильнейший темный маг столетия, пусть и сильно ослабленный. А артефакт, за которым он охотился, защищала полоса препятствий, которую смогли пройти три первокурсника?
— Мне кажется, ты ошибаешься, — задумчиво протянул Дамблдор. — Том никогда не был сильнейшим темным магом. Скорее можно сказать, что он входит в десятку.
— Не увиливайте от ответа, Дамблдор, — резко сказал Гарри.
Дамблдор как-то печально улыбнулся и, немного помолчав, ответил:
— Тебя, конечно, интересует, знал ли я, что Том находится на территории школы. Да, знал. И сделал все возможное, чтобы контролировать его. Уверяю тебя, ученики были в полной безопасности. Еще, наверняка, ты хочешь узнать, как так получилось, что защищать философский камень пришлось тебе с друзьями.
Дамблдор ненадолго замолчал, с тоской глядя на легкую рябь на поверхности озера. Дождавшись подтверждающего кивка от Гарри, он продолжил:
— Тогда я был вынужден учитывать вероятность того, что тебе придется столкнуться с Томом один на один. Ты должен был быть готов к этому, и я направлял тебя так, как считал нужным. Было ли это жестоко? Да, возможно. Но было ли это необходимо? Тоже да. Ты блестяще справился с этой задачей и заставил меня гордиться собой. Если бы что-то пошло не так, я бы, конечно, вмешался, но этого, к счастью, не потребовалось. Да и Том после того случая стал действовать куда разумнее.
— Почему же вы не победили его сами, когда была такая возможность?
— Потому, Гарри, что легко победить человека, но не его идею, — сказал Дамблдор, сверкнув очками-половинками.
— Ладно, — Гарри не собирался сейчас дотошно разбираться в хитросплетениях логики директора. — Вы сказали, что ученики были в безопасности, но как же тогда тролль?
Дамблдор помрачнел, достал из складок мантии платок и стал тщательно протирать очки. Сейчас он казался удивительно старым и слабым.
— Это была самая большая ошибка на посту директора Хогвартса, — серьезно проговорил Дамблдор, глядя Гарри в глаза. — Но ты не дал произойти непоправимому, и за это я всегда буду тебе признателен.
— Тогда мы с Роном спасли ее, — Гарри плотно сжал губы и отвернулся от директора. Это было совсем не то, о чем он хотел сейчас поговорить.
Он молчал несколько минут, а Дамблдор не прерывал его размышлений, наблюдал за тем, как Гарри сжимает и разжимает кулаки. Наконец Гарри сказал:
— Тогда как насчет василиска? Тоже скажете, что испытывали меня, пока маглорожденные лежали в больничном крыле?
— Нет, — спокойно ответил Дамблдор, — больше я тебя не испытывал. Думаю, ты помнишь, как я сказал тогда в больничной палате, что вопрос не в том, кто, а в том, как.
Гарри вспомнил тихую ночь, длинные тени на стенах палаты, не дающую уснуть боль в руке от растущих костей и липкий тягучий страх, когда в палату внесли тело Колина Криви.
— Я, конечно, знал, где вход в Тайную комнату, не вы одни догадались поговорить с бедной Миртл, — хитро усмехнулся директор. — Однако для меня она оставалась запечатанной. За весь год я так и не смог понять, как Тому вновь удалось выпустить василиска, пока ты не принес мне остатки дневника. Единственное, что я мог сделать, — обезопасить своих учеников от смертельной опасности, что и было сделано.
— С помощью привидений и зеркал? — хмыкнул Гарри. — Нужно было эвакуировать школу!
— Это было невозможно по многим причинам, — грустно сказал Дамблдор. — Одна из них — мы бы так и не узнали, как Том смог открыть Тайную комнату и обошел защиту замка. В конце концов, эти знания были жизненно необходимо.
Они еще немного помолчали, Гарри почувствовал, что согревающее заклинание перестает действовать, но обновлять его не хотелось. На этот раз первым заговорил Дамблдор:
— Вот мы и подобрались к тому, что тебя по-настоящему беспокоит. Почему я позволил спасти Сириуса тогда, а точнее, почему не сделал этого сейчас.
Гарри не смотрел на директора и только хмыкнул что-то утвердительное.
— Ответ очень прост, — Дамблдор подождал, пока Гарри повернется к нему, и посмотрел ему в глаза. — Сириус сам этого не захотел. Он подписал признательные показания по всем пунктам, после этого ничего было сделать нельзя.
Гарри удивленно уставился на директора Хогвартса. Все мысли вдруг куда-то исчезли, оставив только недоумение.
— Но зачем он это сделал? Мы же говорили с ним, я пообещал, что вытащу его… — недоуменно произнес Гарри.
— Из нашего с ним недолгого разговора я понял, что его кто-то шантажировал.
— Но чем можно было так запугать Сириуса, что он согласился на поцелуй дементора? — нахмурился Гарри.
— Сириус любил тебя, — во взгляде Дамблдора явственно читались сочувствие и печаль, — и, я уверен, не хотел, чтобы ты повторил его судьбу. Я всегда говорил, что любовь — великая сила, но иногда она заставляет людей идти на отчаянные поступки.