— Да когда этот «орган международного сотрудничества» в последний раз принимал хоть какое-то стоящее решение? — едко поинтересовалась Гермиона.
— Ну, почему же, на прошлом заседании мы с коллегами приняли резолюцию с рекомендациями по регулированию деятельности высших законодательных собраний цивилизованных стран, — усмехнувшись в бороду, величественно провозгласил Дамблдор.
— Это ведь та, в которой рекомендуется цвет мантий определенного спектра и порядок выступлений по возрасту. Я весьма наслышана, великое решение великих людей, вам самому-то не смешно? — иронично ответила Гермиона. — Не уклоняйтесь от темы, Дамблдор. Уверена, Гарри будет рад узнать, как вы заработали свой политический капитал на костях его семьи.
— Это долгая и, как я уже сказал, сложная история, — начал Дамблдор бесцветным голосом. — И в ней все не так очевидно, как вам может показаться на первый взгляд. Начать, пожалуй, стоит с Большой игры. Вы ведь знаете, что это такое?
— Так, вроде, неофициально называлось противостояние Российской и Британской империй за контроль над малой Азией и Индией, — неуверенно сказала Гермиона. — Но при чем здесь она? Насколько я знаю, она закончилась еще в конце девятнадцатого века.
— Все верно, только если бы вы читали, например, Киплинга, то знали бы, что скорее всего она никогда не закончится, — задумчиво проговорил Дамблдор и откинулся на спинку кресла; его лицо, изрезанное морщинами, стало казаться смертельно усталым и старым в неровных отсветах оранжевого пламени камина. — Но сейчас важно то, что мы, маги, уже давно ведем свою Большую игру, противостоя маглам, и вы оба уже стали ее частью. Последний ее виток начался в 1945 году, когда наша страна лежала в руинах после Второй Мировой войны и проигранного гоблинского восстания.
— А в школе нам не рассказывали, что мы проиграли гоблинам, — усмехнулась Гермиона.
— Важнейшая задача школы — воспитание, — наставительно сказал Дамблдор. — Именно это я понял, когда стал директором Хогвартса. Люди нуждались в надежде, а не в правде, и я подарил им приятную сказку, в которую поверили слишком многие. Иначе мы, возможно, и не смогли бы пережить темные времена, а возможно, это была моя страшная ошибка. Но тогда же мне удалось изменить многовековой кодекс школы, что позволило вырастить молодых, предприимчивых, активных, и — что самое важное — свободных людей, которые и подняли нашу страну с колен, не побоявшись положить на это свои жизни. Однако оставалось две проблемы: старые чистокровные рода, готовые устроить кровавую вендетту на дымящихся и истекающих кровью развалинах страны, и магглы, которых совсем не заботило наше сложное положение. Первые своим радикальным консерватизмом неуклонно тянули нас в пропасть застоя и загнивания, а вот истинную силу вторых даже сейчас по-настоящему осознают лишь единицы. Так ведь, девочка моя?
Дамблдор пристально посмотрел на Гермиону поверх очков-половинок своими понимающими и всепрощающими глазами, отчего ей стало неуютно. Она крепче сжала рукоять палочки.
— С самого подписания Статута Секретности магглы были огромной проблема и нашей непрекращающейся головной болью, — продолжил Дамблдор. — Их экономика, раньше соизмеримая с нашей по размеру, сейчас чрезвычайно выросла. Мы катастрофически зависим от них хотя бы тем, что не сможем обособленно прожить без возможности закупать жизненно важные природные ресурсы и сельскохозяйственную продукцию. Как еще мы могли бы позволить себе привычное разнообразие на полках магазинов при таком маленьком населении? Магов едва хватает, чтобы производить магические товары в нужном объеме, что уж говорить о сковородках и одеялах! Мы даже мантии себе сами изготовить не можем, ведь сукно обязательно нужно закупать через маггловское правительство! Как при этом вообще можно задумываться о близкородственных браках!
Старый маг с силой стукнул кулаком по столу, столешница заскрипела, но выдержала, по кабинету разошлась ощутимая волна силы, от которой зазвенели стекла, а серебряные приборчики сбились с ритма, испустив какофонию звуков. Дамблдор тяжело задышал, стараясь взять себя в руки, Гарри и Гермиона быстро беспомощно переглянулись. Через минуту директор спокойно продолжил:
— Последний подъем экономики шестидесятых годов сильно помог, но такого реальное положение вещей. Однако и у нас есть свои козыри. Какими бы мы ни были, но мы все еще маги и можем нанести огромный урон инфраструктуре магглов прежде, чем нас сомнут грубой силой. В открытой войне мы, конечно, проиграем, в этом нет абсолютно никаких сомнений, но для этого им придется заплатить неприемлемую цену. Пока неприемлемую. За возможность экономического развития нам приходится платить падением уровня образования, а значит, и боевой мощи каждого отдельного мага. Но и это палка о двух концах, развитие экономики все теснее связывает с магглами на хозяйственном уровне. Им не нужно побеждать нас силой, достаточно постепенно внедрять свою идеологию и ждать, пока мы станем небольшим экономическим придатком, колонией, производящей зелья от кашля и порталы в теплые страны. Именно поэтому нам так нужны старые рода. Они хранят знания и традиции, не дают унестись обществу вскачь к не самому светлому будущему и пока еще контролируют Визенгамот.
— И вам пришлось маневрировать между интересами двух групп, чтобы сохранить равноправие сторон, — тихо сказала Гермиона, криво улыбнувшись.
— Именно так, — кивнул Дамблдор. — Но даже самым светлым умам среди глав родов всегда было сложно объяснить, зачем давать магглорожденным больше свободы, что не получится вечно сидеть на крошечных по маггловским меркам источниках дохода и что необходимо постоянно развиваться, иначе никак. Они нуждались в контроле, сильном и харизматичном лидере, пусть для начала и только номинальном, нужен был фронт политического противостояния, чтобы из категории табу вопросы перешли в категорию обсуждения. Сам я не подходил на эту роль, так как был известен как борец за права полукровок и ярый либерал. Тут-то и появился Том. Молодой, уверенный в себе, умный и со связями среди чистокровных, он с моей помощью быстро приобрел большую популярность в определенных кругах. Ничего не предвещало беды, мы кое-как сдерживали оба лагеря, медленно выгрызая у магглов место под солнцем и восстанавливали страну, но в какой-то момент Том почувствовал вкус власти. Его выступления стали радикальней, а действия жестче. Сейчас уже сложно сказать, было ли чье-то влияние, или он сам пришел к этому, но случилось самое страшное — началась война между двумя частями общества, которые должны были поддерживать друг друга.
— Но как так получилось, что почти никто не воспринимает угрозу магглов всерьез, раз она настолько серьезна, — нахмурившись, спросила Гермиона. — Разве вы не могли все разъяснить, как делаете это сейчас?
— Это красиво звучит только в теории, — Дамблдор печально улыбнулся. — Старые рода всегда были высокомерны, некоторые из них живут по заветам четырнадцатого или пятнадцатого века, когда ни о каком Статуте о секретности не было и речи, а маги безоговорочно довлели над магглами. Им гораздо проще закрывать глаза на реальность и жить в своем маленьком уютном мирке, чем признать свое унижение и пытаться бороться, ведь Статут по сути — постановление о проживании магов в резервациях. Я пробовал убеждать, но вскоре смирился, что крайне мало влиятельных людей вообще хотят разговаривать на эту тему, тем более с «магглолюбцем Дамблдором». Ну а магглы только поддерживают эти заблуждения, им выгодно такое положение дел, ведь маги спокойно живут в своем мире и не пытаются выйти дальше Косого переулка.
Руки Дамблдора конвульсивно сжались, а в его голосе появились нотки горечи:
— Был, конечно, еще Том. Но тогда я считал, что излишнее знание может толкнуть его на необдуманные, но хорошо спланированные поступки, он всегда отличался великолепной тактической изворотливостью и почти полной стратегической слепотой. Том мог легко начать войну против всего мира, руководствуясь только своими внутренними убеждениями. Это тоже была моя ошибка, которую я осознал слишком поздно, и оставалось только бороться с катастрофическими последствиями. Окончание войны, конечно, не сняло всех противоречий, но дало так необходимую передышку. Я решил, что, для того чтобы держать ситуацию под контролем, мне нужен официальный статус, и занял место Верховного чародея.