- Это даже и неплохо, когда в нашей стране имеются разумно недовольные, - негромко молвила сама себе. - Хорошо, что это наконец произошло. Ура Александру!..
Пален с Уваровым переглянулись со значением.
- Что же мне делать, Лизанька?.. - вопрошал нечаянный самодержец, охваченный необъяснимым трепетом. - Скажи, душа моя Эвридика!..
- Темно как... - зябко повела плечами юная императрица. - Полно тебе, пастушок! Вели сейчас, чтобы огни на дворе зажгли.
Уваров решительно подошел к Александру и не слишком учтиво тряхнул его за плечо:
-Довольно ребячиться, ваше высоче... ваше величество! Гвардия ждет!
- Зачем это? Куда?..
Граф Пален резко, со свистом, выдохнул сквозь зубы:
- Ступайте царствовать... пастушок!..
Правильно чувствовал Павел Петрович под конец обреченной жизни: целью заговора против него, каковую не прозревали и сами заговорщики, являлось отторжение от России Крыма. Англия испокон веку мечтала об этом, никому не открывая помысла, но у России, не возымевшей «скаредного лица европского», истина тоже не поперек трезвого ума лежала: кто владеет благословенным полуостровом, тот господствует над Понтом Эвксинским, что в переводе с греческого означает Море Гостеприимное. Но ставка на Крым была несопоставимо больше, чем собственно Крым. Это Павел не просто чувствовал, но видел и понимал: быть войне...
Все нити заговора, не закончившегося диким убийством Павла I и продлившегося странной смертью в Таганроге Александра Павловича, туда вели - в Крым, где активно шпионила «шамаханская царица» баронесса Крюденер, проходившая по агентурным донесениям под псевдонимом «Черный попугай». Для Англии, Турции, Франции непереносимо было наблюдать, как генерал-губернатор граф Воронцов, переняв от Григория Потемкина науку и практику освоения Северного Причерноморья, где на глазах зарождалась Новороссия, неутомимо и последовательно превращал Тавриду в край цветущего изобилия.
Много сил потратил Михаил Семенович на дело своей жизни, а умер вскоре после окончания Крымской войны и подписания Александром II Парижского мира в 1856 году, в результате чего Россия утратила свое господство над Понтом Эвксинским и еще много чего. А блистательный генерал- фельдмаршал Григорий Потемкин, должно быть, и на том свете бессильно гневался по поводу «потемкинских деревень» - запущенной Англией пропагандистской фальшивки: якобы все возникшие его стараниями поселения в Новороссии есть декорации - бутафория, коей наивно умилялась Екатерина II.
Поселения в тех краях, ставшие крупными городами, были настоящими, что как раз пугало Турцию и раздражало Европу. К примеру, нынешний Днепропетровск звался тогда Новороссийском. Переименован в Екатеринослав после убийства Павла I. То же и Екатеринодар, основанный как крепость в 1793 году, а в 1920-м переименованный большевиками в Краснодар. То же - Одесса, ставшая крепостью на месте турецкого села Хаджибей. То же - Николаев, основанный в 1789 году...
Здесь надобно сделать скорбную паузу. Николай I умер 18 февраля 1855-го, а 14 декабря исполнилось бы тридцать лет со дня его восшествия на престол и подавления невнятного восстания декабристов на Сенатской площади. К этой дате неизбежно встал бы вопрос о присвоении самодержцу почетного титула. Набор славных эпитетов - от Тишайшего до Великого - сильно поистощился. Александр I, при котором Россия одолела Наполеона, наречен был Благословенным. Александру II, который пришел править после Николая и отменил крепостное право, суждено было войти в историю - Освободителем.
Тридцать без малого лет царствования Николая Павловича начались картечью на Сенатской площади, а завершились потерей Крыма и падением Севастополя. Не смогла Россия устоять под натиском союзных войск Турции, Британии, Франции и Сардинского королевства. Других памятных событий в этом промежутке времен не числилось. А предстояло еще более унизительное для Николая - скрепить августейшей подписью договор о заключении мира, в котором для России значились одни потери.
Надо быть российским самодержцем, долголетним правителем огромной империи, чтобы сполна ощутить всю тяжесть мрачных мыслей о собственной исторической судьбе. И ужаснуться непоправимому. Николай избрал для себя не самый худший конец, ибо одна лишь смерть освобождает душу от груза бесславия. Доктор Мандт, а за ним и все остальные придворные, вздыхая, говорили о подагре, о параличе, и чем упорнее говорили, тем очевиднее становилось: не подагра то и не паралич. Николая убил Крым...