— Да, но меня привлекло именно это, — парировал незнакомец. — Кстати, мои личные качества вполне позволяют стать хорошим врачом. Дайте пять минут, чтобы вас убедить!
Торопов хмыкнул.
— Дерзните, молодой человек, — сказал он уже мягче и с интересом. — Но вам придется подождать: я должен устроить пациентку.
Лера почувствовала, как рука медсестры мягко сжала ее локоть, и послушно направилась за ней. Уверенные шаги главврача вторили ее поступи. Затем снова был лифт, длинный коридор — судя по звуку, пустой, с жестким полом без коврового покрытия. Значит, они вышли из административного крыла. Лера глубоко вздохнула, чувствуя, как рассеивается ощущение нереальности, терзавшее ее в последние часы. Как от облегчения и волнительной радости колотится сердце. Ей больше не нужно искать деньги на операцию, жалеть о каждом ушедшем дне! Вот только... удачно ли всё пройдет? Как жить, если операция не поможет?
«Не настраивайся на плохое, — велела она себе. — Всё будет так, как должно быть. Я не должна пытаться угадать планы Господа. Я должна просто выдержать всё, что он мне пошлет».
Эта мысль немного успокоила — как всегда успокаивает ощущение, что ответственность за тебя несет кто-то другой: тот, кто всё устроит и обо всем позаботится. Рука медсестры, поддерживающая и направляющая, и шаги главврача, по-прежнему шедшего позади, тоже казались теперь некой формой защиты: пусть не божественной — но, по крайней мере, хорошо оплаченной. «Шерман не стал бы рисковать деньгами. Значит, уверен, что в этой клинике сделают для меня всё возможное, — подумала Лера. — Они профессионалы, и нужно просто довериться им».
Тем временем изменились звуки: пространство снова сузилось, в нем появились человеческие голоса, мягкое шлепанье тапочек по линолеуму и перезвон медицинских склянок. Где-то звонил телефон — приглушенно, с сердитым дребезжанием. И запах стал другим: щекочущая озоновая нота проявилась в воздухе, пропитанном лимонно-мыльным ароматом дезинфицирующих средств.
А затем медсестра остановилась, и Лера услышала щелчок дверной ручки.
— Вот и ваша палата, — радушно сказала сестра, и тут же добавила с возмущением хозяйки, обнаружившей в своем доме незваных гостей: — Так, и что у нас тут происходит?
— А мы от Шермана, — пояснил мужской голос. — Пианино у нас. Приказано доставить.
Лера навострила уши: пианино, в больнице? Это шутка какая-то?! Но в палате шуршал картон, и пыхтели двое — ворочали что-то тяжелое. Надежда ожила внутри: неужели и здесь можно будет играть, проживая через музыку всё, что тревожит или радует?!
Но в голосе Торопова зазвучало недовольство:
— Ну, Ш-ш-шерман!.. Одно слово — мастер сюрпризов. Вы, молодые люди, не спешите с распаковкой. Хозяин здесь я, а не Савва Аркадьевич, и у нас тут всё-таки больница, а не концертный зал. Санэпидрежим должен соблюдаться, в том числе и в плане тишины...
— Так оно цифровое, — оправдывался тот же доставщик. — И Шерман сразу сказал, чтобы мы наушники захватили. Хоть ночью играйте, никого не побеспокоите.
Лера почувствовала, что главврач замялся, раздумывая.
— Илья Петрович, я буду тихо, — торопливо пообещала она. — Так вы разрешите?.. Пожалуйста, мне это очень важно!
Торопов медлил, а она тревожилась и всё сильнее сжимала трость. Напряженно прислушивалась к его дыханию, пытаясь определить, не сменил ли он гнев на милость, и одновременно подыскивая слова, способные его убедить. Сдаваться просто так она не собиралась. И Торопов, похоже, понял это по ее лицу. Крякнув, сказал с едва заметной иронией:
— Валерия, вам очень повезло с Саввой Аркадьевичем.
— Я уже поняла, — улыбнулась она.
— Ладно, оставляйте инструмент, — смилостивился главврач. Лера тихонько выдохнула, почему-то стесняясь своей радости, и та затаилась в груди приятной щекоткой.
— Но, Валерия, много не играть! — строго сказал Торопов. — Больше думайте о здоровье, чем о музыке.
— Да, конечно! — Лера закивала, приложив руку к груди. — Извините, а у вас ведь есть телефон Шермана? Я бы хотела как-то поблагодарить его за заботу, хотя бы позвонить... Знаете, ведь для музыканта жизненно важно не расставаться с инструментом. Так хорошо, что Савва Аркадьевич это понимает!
— Бросьте, у него свой интерес, — фыркнул Торопов. — Он же продюсер. А если вы потеряете навык, вас будет трудно продать.
Глава 4 (начало)