— Что?.. — прошептал Петя.
Теперь он сообразил, что снаружи есть воздух и можно открыть люк. Он развинтил запоры, откинул толстую тяжелую крышку, высунул голову и принюхался.
Снаружи было душновато, пахло кулисами. Древний грек, недовольно шевеля губами, перематывал ушибленный палец бинтом.
— Здрасьте… — сказал Петя неуверенно.
— Здрасьте, здрасьте. — покосился на него грек, не проявляя особой радости. — Что же вы, юноша, так бесцеремонно?
— Извините. А где это я?
— Что же вы, сами не знаете, куда летели?
— Вообще-то я на Марс летел…
— Считайте, что вы прибыли к месту назначения.
— Прибыл? А где же он, этот Марс?
Грек вздохнул, укоризненно посмотрел на мальчика и залез на стремянку. С отчаянным скрипом вытащил несколько гвоздей и отогнул кусок фанерного неба с безобразно обломанными краями. Петя забрался на верхнюю ступеньку и выглянул.
С наружной стороны оказалась каменистая поверхность, слегка светящаяся красноватым светом; сверху — кромешная тьма.
Грек постучал костяшками пальцев по ближайшему камню:
— Пенопласт и немного фосфорицирующей краски. Бутафория.
И он начал прилаживать обратно небесный пролом.
Петя спустился вниз.
— Простите, это я?.. — поинтересовался он смущенно. — Ну, сломал.
Грек неопределенно что-то проворчал, закончил работу, слез со стремянки, внимательно осмотрел результат, а затем протянул Пете руку и представился:
— Архимед.
Петя сделал круглые глаза и пожал руку.
— Огоньков, — представился он в свою очередь. — Петр.
— Как долетел? Как самочувствие?
— Хорошо. Спасибо. Простите, вы тот самый?
— Конечно. Тот самый. А что, имеются какие-то сомнения?
— Ну… вы такой спортивный с виду. У нас в школе учитель математики тоже Архимед… то есть, я хотел сказать, тоже математик. Он совсем по-другому выглядит, хилый такой, в очках, с бородкой…
— Что это за учитель, который не занимается спортом? Кто его будет слушать? Задразнят, никакого авторитета. А я чемпион Сиракуз по атлетике. По бегу, по прыжкам, по борьбе, по метанию диска. У меня на уроках не забалуешь.
— Да, верно, вы ведь хорошим спортсменом были. Я как-то об этом забыл. Вы еще разнообразные машины изобретали — для подъема тяжестей, для метания снарядов…
— Что до метания снаряда, ты уложил меня на обе лопатки. Такое расстояние у меня еще ни один снаряд не пролетал.
— Простите, что так вышло, я никак не ожидал к вам вломиться…
— Ничего, ничего, нас на этот случай предупредили.
— Предупредили? Кто же?
Архимед промолчал и оглянулся.
— Я, — произнес карточный джокер, появляясь из-за декораций. — Посовещавшись, мы решили дать вам еще один шанс. Хотите снова стать нормальным мальчиком и вернуться домой?
Отвернувшись от шута, Петя обиженно молчал.
— Вас понял, — сказал джокер. — Кстати, по поводу последнего очка, вы в курсе из-за чего продули?
На счет этого, кстати говоря, Петя был не в курсе.
— Ну и? — хмуро сказал он вполоборота.
— Вы, молодой человек, позавидовали. Позавидовали мышонку Пете, которого готовили к полету. Вам устроили маленькую проверочку, и вы прокололись. Позавидовали, позавидовали, не отпирайтесь. Так позавидовали, что истерика началась; я могу! я хочу!..
Петя покраснел, а поскольку все молчали, хмуро произнес:
— Ну, и что дальше?
— А дальше, товарищ генералиссимус, как я уже докладывал, у вас есть шанс. Будете правильно отвечать на вопросы — вернетесь домой нормальным мальчиком. Правильный ответ — спускаетесь на следующий уровень, и я задаю новый вопрос. Неправильный — остаетесь здесь навсегда. Девять уровней, девять вопросов.
— Скажите, какой я сейчас — большой или маленький? — задал Петя мучавший его вопрос.
— Вы такой, какой надо. Вы соразмерны окружающим вас персонажам.
— Персонажам?!
— А вы как будто и не заметили? Было бы тут все настоящее…
— Но ведь Архимед не персонаж!
— Бросьте. О нем столько всего насочиняли, что от настоящего ничего не осталось.
Петя поносился на Архимеда: не обиделся ли он от таких слов. Но грек только весело и ободряюще ему подмигнул. «Значит не обиделся», — подумал Петя.
— Тут вообще-то много разного доисторического народа на этом уровне, — продолжал шут. — Места чересчур много. Сами понимаете, геометрия, площадь поверхности… — и он подмигнул Архимеду.