— Ну фот, теперь она не путет есть яиснису, — вздохнула мама Милли. — Перетай сфоей маме польшое спасипо, — сказала она Крошке Пи вредным голосом. Было ясно, что думает она совсем по-другому.
Мать Кэла на своем крыльце запыхтела сигаретой.
— Ну-ка, дай я посмотрю, — сказал отец Милли, протягивая руку к бите Кэла.
— Нет! — Кэл ловко спрятал биту за спину.
— Кэл, — позвал я.
— Писать, писать, писать! — закричала Милли и захлопала руками.
— Таким большим ребятам, как ты, следует играть в парке.
— Пойду пописаю в кустах, — сказала Милли.
Отец Милли повернулся к дочери:
— Нет, ты будешь писать дома, в туалете.
— Кэл.
Он сделал вид, что не слышал меня. И отошел к Джамалу и Заку. А я стоял, как дурак, со своей битой.
Милли подпрыгивала на стуле, хлопала по перильцам ладошками и кричала:
— А я хочу в кусты!
— Мелисса, только собаки и кошечки ходят в туалет в кусты, — резонно заметил папа Милли.
— Расфе ты сопачка?! — поддержала его Миллина мама и подтянула дочери трусы, которые та успела спустить.
Кэл и другие ребята направились к дому Кэла — наверное, собрались поиграть в приставку или еще во что-нибудь клевое.
— Я описалась! Я описалась! — завизжала Милли.
Отец не поверил.
— Неправда, — сказал он.
Мальчишки, игравшие на лужайке, захихикали.
— Правда, правда, — не унималась Милли. — Я…
— А ну-ка, быстро в дом, — сказал отец. Он подхватил дочь, сунул ее под мышку и побежал. Сначала по лужайке, лавируя между расстеленными по траве одеялами с хихикающими мальчишками, потом мимо кустов, через ворота и…
— Я писаю, писаю! — закричала Милли. На этот раз она точно не врала. Отец в этом сам убедился.
— Мои брюки!
— Хочу конфетку! — захныкала Милли, и дверь закрылась.
Мама Милли посмотрела на террасу, где сидела мама Кэла и Крошки Пи, и сказала потише, стараясь, чтобы мать Кэла не услышала:
— Все это ис-са слатостей.
Мать Кэла затянулась сигаретой, выдохнула колечко дыма, потом еще одно, так, чтобы оно прошло сквозь первое. Как только колечки дыма растаяли в воздухе, мать Кэла подняла бокал, будто чокаясь с матерью Милли. А одноглазая кошка тем временем отхаркивала шерсть на яичницу.
Дэниэла больше не было, а люди по-прежнему костерили Кэла с его алюминиевой битой, писали в кусты, возились в огороде. Как я их всех ненавидел. Как мне хотелось быть одним из них.
— Гарри, — позвал тоненький голосок.
Я оглянулся. Никого.
— Гарри, — раздалось вновь.
Кто-то теребил мои брюки. Я посмотрел вниз. Крошка Пи.
— Хочешь? — прошептала она.
Я засунул руку в ее пакет — конфет больше не было.
Я притворился, что беру конфетку, невидимую конфетку. Крошка Пи довольно улыбнулась. Я сделал вид, что жую конфету, и протянул руку за другой.
— На, это тебе, — сказал я и взлохматил ей волосы. А потом побрел дальше, невидимый человек с невидимой конфетой в руках. Я размахивал своей дурацкой старой клюшкой и гадал, чем заполнить бездонную, черную, ледяную пропасть, что отделяла меня от той минуты, когда можно будет наконец забраться в постель.
— Эй, привет, Гарри, — окликнул меня Джошуа Бернштейн.
— Привет, Джош, — ответил я, не останавливаясь.
Что ж, не так все плохо.
8
— Эге-ге-гей! — крикнул Терри, отталкиваясь от трамплина.
На мгновение он словно бы завис в воздухе, высоко-высоко. Знаю, что это невозможно, но так и было. Затем, стремительно снижаясь, он приземлился прямо рядом со мной, так близко, что я почувствовал на лице его дыхание.
— Класс! — только и смог сказать я.
Терри отряхнулся и заявил:
— Ты, в общем-то, тоже неплохо прыгнул.
— Неплохо, но не так высоко, как ты.
Главное, не перестараться. Главное, не упустить шанса стать другом Терри.
— Теперь снова моя очередь, — сказал я.
— Не! Хватит уже, надоело.
Меня не напрягало, что Терри постоянно командует, сам-то я все равно не знал, чем заняться. Терри как-то отвлекал меня от всего плохого. От всех неприятностей. Игры с ним были чем-то вроде каникул от мыслей про Дэниэла, от мамы с папой с их ссорами, от навязчивого желания хоть что-нибудь делать.
Терри зевнул, отвел руки назад, в стороны, потянулся лениво. На руках у него были мускулы, очень твердые, если их пощупать.
— У меня для тебя есть подарок, Пиклз. Награда.
Он стоял так близко, что у меня шея затекла на него смотреть снизу вверх. Наверное, он не хотел, чтобы садовник подслушал наши разговоры. Вражеские шпионы и не так умеют маскироваться. Терри достал что-то из кармана своего летнего военного костюма, зажал в кулаке, а затем медленно, разжимая один палец за другим, раскрыл ладонь: