— Все в порядке. Спи.
Он послушался и снова уснул.
Наверное, и я тоже, потому что проснулся на папиных руках. Он все шарил по карманам и никак не мог найти ключи от входной двери. Еще бы, они же были у мамы.
Папа отнес меня наверх, в спальню. И я слышал, как сзади мама слегка задела головой Дэна о перила. Во сне Дэн пробормотал: «У всех есть телевизор».
Мама засмеялась:
— Спи, сынок.
Папа, не включая света, осторожно опустил меня на кровать. Он долго возился с туфлями. Наверное, и не снял бы, если бы я не сказал, что они на липучках. Он стянул с меня брюки и рубашку. Оставил майку с трусами и носки. Движения его были сильными и мягкими, и мне это нравилось.
— Зубы чистить, пап?
— Сегодня не надо. Спи, мой мальчик.
Папа укутал меня одеялом. Наклонился, чтобы поцеловать, и его нос угодил мне прямо в глаз. Отец поцеловал меня в лоб, взлохматил волосы и прошептал что-то ласковое, я не понял что. От него пахло вином и сигаретами, и он был ужасно колючий.
Где-то далеко устало прогудел поезд, казалось, он спешит домой, чтобы тоже лечь спать. «У-у-у, — гудел поезд. — У-у-у».
Я слышал, как мама на цыпочках вышла из комнаты Дэна, подождала отца. Их голоса скользнули вниз по лестнице. Послышался шум, как будто они дрались. Они смеялись и шикали друг на друга. Наверное, в эту ночь я последний раз заснул спокойно.
2
«Барр-ба-дос, — говаривал Отис. — Барбадос — это крошечный зеленый треугольничек, со всех сторон окруженный морем».
— А они сейчас там?
Мама наклонилась ко мне, коснувшись щекой моих волос. Пальцы ее побежали по карте, пересекли Индийский океан, Пакистан, Тибет, скользнули по Италии и Франции.
— Они сейчас вот здесь, солнышко. В Гатвике. Ждут самолета.
— Ого! — Я захрустел печеньем.
Папа опустил огромные круглые шарики витамина С в два стаканчика с водой, разболтал и протянул один маме:
— Выпей, это тебе поможет.
Мама смерила стакан недовольным взглядом. Ничего удивительного, вода-то в нем окрасилась в неприятный кроваво-багровый цвет. Но все же поднесла стакан к губам и отпила немного.
Папа засыпал зерна кофе в кофемолку. Зерна тихонько стукались друг о дружку.
— Надеюсь, самолет не разобьется, — задумчиво протянул я.
— Гарри, не говори так. И не шумите, пожалуйста.
— Я просто хотел сказать, что, думаю, с ними все будет в порядке.
Папа включил кофемолку.
Мама сжала виски, закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, они были совсем красные.
Папа насыпал немного кофе в кофейник, влил кипятка.
Сквозь пар я видел репродукцию картины Пикассо, она висела у нас на стене над столом. Это была страшная картина, полная монстров, мертвых тел, кричащих людей.
Дэн прыгал вокруг, изображая Супермена в белой горячке.
— Ах ты, смешнулька! — рассмеялась мама.
— Бэнг Бэнг вернулся! — закричал Дэн. — Хомячок вернулся! Он снова в клетке! Мам, пап, глядите!
— Я очень рад за тебя, малыш, — сказал папа и выключил кофейник.
— И я, Дэн. — Мама посмотрела на меня. Я все пытался найти этот Барбадос на карте.
— А я всегда знал, что он вернется, — заявил Дэн пустому стулу. — Мам, можно я возьму его с собой в Леголенд?
Классная идея. Уж там-то он точно потеряется.
— Нет, милый, — сказали мама и папа в один голос.
— Мам, а ты поедешь с нами? — спросил Дэн.
— Я бы очень хотела, солнышко мое, но мне надо дописать статью.
Хорошо хоть хомячка не разрешили взять.
— А в Леголенде все сделано из конструктора «Лего»?
Опять за старое. Ведь всю неделю об этом спрашивал. Но так как он все время смотрел куда-то в сторону, на Биффо, своего выдуманного дружка, то ему никто и не отвечал. Папа начал наливать маме кофе и в чашку тоже, в общем-то, попал.
В парке, у школьного автобуса, стоял мистер Болтай, в белой футболке и красных шортах, прямо под цвет автобуса. И чего вырядился? Потешный он, мистер Болтай.
— Как дела, док? — сказал мистер Болтай папе, ежась от холода.
Папа пожал ему руку (все взрослые так делают), а затем подмигнул Свинке, который изо всех сил махал нам из автобуса.
Да, отец у меня хоть куда! Любой позавидует. Даже сейчас, небритый, с похмелья, в компании с самым прикольным учителем школы, он выглядел на все сто. Другой на его месте поцеловал бы меня прямо перед ребятами. Папа же чмокнул Дэна, а меня дружески похлопал по спине.