11
В фойе гостиницы за стойкой никого не было. Питер взял ключ от номера Нэнси и повел ее наверх.
Глядя, как он поворачивает ключ в замочной скважине, Нэнси поймала себя на мысли, что ей кажется, будто это происходит не с ней, а с кем-то другим, а она лишь сторонний наблюдатель.
Войдя в темную комнату, обессиленная Нэнси прислонилась спиной к двери. Питер остановился рядом, и ночь окутала их своим мраком и тишиной.
— Ты уверена? — с плохо скрытым волнением спросил он.
— Нет. Я вообще ни в чем не уверена. — Она не видела выражения его лица, и это помогало ей быть более раскованной. — Последний раз я занималась любовью с Филипом.
В комнату заглянула луна, и Питер отчетливо увидел глаза Нэнси, казавшиеся огромными на побелевшем лице.
— Я не хочу причинять тебе боль, — прошептал он.
— Я знаю... — Нэнси закрыла глаза.
Филип, очевидно, тоже не хотел обижать ее.
Она даже поверила ему, когда он сказал, что все еще любит ее. Но иногда одной любви недостаточно для полного счастья.
— Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
— Не уходи.
Нэнси открыла глаза. Она хотела, чтобы этот мужчина остался, прогнал ее одиночество и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее душе.
Питер провел кончиками пальцев по ее щеке. Это было похоже на легкое дуновение ветерка, но сердце Нэнси так заколотилось, что, казалось, сейчас разорвется от переполнявшей его радости.
Нэнси встретила его поцелуй с горьковато-сладкой страстью. Глубоко в душе молодая женщина знала, что отношения с Питером не имеют перспективы, но ей отчаянно нужна была эта близость, она нестерпимо нуждалась в его нежности. Зачем думать о том, что будет завтра? Надо жить сегодня, наслаждаться его нежными ласками, ощущать его недюжинную мужскую силу, чувствовать его горячие губы на своих губах.
Питер начал не спеша раздевать Нэнси и, когда на ней ничего не осталось, подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Какая ты красивая, — прошептал он.
Нэнси тихо рассмеялась.
— Если хочешь знать, я тоже восхищалась твоей фигурой.
— Да? — Он довольно усмехнулся и с ленивым сладострастием поцеловал ее в губы. — Я думал, что это прерогатива мужчины.
— Ничего подобного, — игриво возразила Нэнси, глаза которой были прикованы к пальцам Питера, расстегивающим ремень на брюках.
— В первый же раз, когда увидел тебя, я понял, что ты будешь моей проблемой, — с улыбкой сообщил он, ложась рядом.
— Еще какой! — согласилась Нэнси, жадно целуя его.
В ответ Питер лихорадочно осыпал ее тело страстными поцелуями, наполняя Нэнси сладкой истомой. Она догадывалась, что Питер великолепный любовник, что сексуально они подходят друг другу, но не могла даже представить, что он сможет разбудить в ней женщину, заставит трепетать каждую ее клеточку. Нэнси стало казаться, что до встречи с Питером она не жила, а находилась в полудремотном состоянии. Он заставил ее замирать от восторга, страдать от неудовлетворенного желания. Он доводил ее до вершины блаженства, когда ее жгло и мучило невыносимое томление, и затем начинал вести с ней сексуальную игру, снова наполняя ее сладостной мукой и заставляя умолять о продолжении.
Они двигались в едином ритме, касаясь, замирая, пробуя на вкус взаимную радость, восторг и экстаз.
Объединенные в одно целое, они двигались, охваченные бьющей через край энергией и жаром, от которых захватывало дух.
Руки Нэнси скользили по напряженным мускулам его плеч, и, когда Питер овладел ею последним мощным движением, она закрыла глаза и утонула в ослепительной вспышке удовлетворенного желания.
Когда Нэнси открыла глаза, в комнату пробивались первые проблески рассвета. Она ощутила, как ладонь Питера медленно поглаживает ее спину. Нэнси подняла глаза. Питер полулежал на подушке, подперев голову другой рукой. Нэнси, ничуть не смущенная тем, что Питер откровенно любуется ее наготой, сонно улыбнулась.
— Доброе утро. — Он нежно поцеловал ее в губы.
—Доброе утро. Который час?
— Еще рано. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Прости. Ты так сладко спала, а я разбудил тебя.
— Да... — Нэнси снова закрыла глаза, наслаждаясь необыкновенной легкостью во всем теле. -Я давно так крепко не спала.
Питер властно притянул ее к себе.
— Ты совсем не огорчен тем, что потревожил мой сон, — с улыбкой упрекнула Нэнси.
— Скорее, чувствую себя виноватым.
Когда они, удовлетворив страсть, затихли в объятиях друг друга, Нэнси удивилась, насколько легко и просто Питеру удается возбудить ее. Она ощущала его каждой частью своего тела, всеми его порами. Ничего даже отдаленно похожего Нэнси не испытывала с Филипом, а ведь она любила своего мужа.
При этой мысли у нее мучительно сжалось сердце. Она крепко закрыла глаза, пытаясь остановить то, что рвалось наружу из глубин сознания. Однако кто-то будто направил на нее мощный прожектор и высветил правду, которую Нэнси упорно старалась заглушить: она любит Питера Розански, любит сильно, безрассудно и глубоко.
Сердце Нэнси безошибочно подтверждало эту истину, хотя ее разум упорно продолжал отторгать эту любовь.
Это не должно было случиться. Она просто не могла впустить в свое сердце еще одну любовь, потому что роман с Питером Розански, как и ее брак, закончится крушением надежд и мучительными душевными страданиями.
— Нэнси, дорогая, что с тобой? — прошептал он у ее уха.
Она не ответила, притворившись спящей, но сердце ее бешено колотилось. Нэнси хотелось запереться в его надежных объятиях, как можно дольше отгородившись таким образом от реальности.
Вскоре Нэнси услышала мерное дыхание Питера, и, только поняв, что он спит, она рискнула открыть глаза. До номера уже доносились приглушенные звуки просыпающегося отеля.
Она приподняла голову и посмотрела на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Ее взгляд зацепился за предмет, лежащий рядом с вазой, в которой стояли белоснежные лилии. Это была коробочка с презервативами. Нэнси показалось, что изображенная на крышке красотка насмехается над ней. Она откинулась на подушку и уставилась пустыми глазами в потолок.
Значит, Питер предохранялся. Во время бурного любовного акта она не думала об этом, потому что все ее ощущения были направлены на получение удовольствия.
Он, разумеется, имел право прибегнуть к защите. Питер Розански — взрослый, ответственный человек... и заботливый. Нэнси тоже была взрослой и разумной женщиной, и, тем не менее, безобидная коробочка чуть не довела ее до слез. Питер напрасно опасается, она никогда не забеременеет от него. Излишнее напоминание о том, что их связь никогда не перейдет в серьезные отношения.
— Куда мы направимся после того, как встанем? — услышала Нэнси его голос и поняла, что все это время Питер наблюдал за ней.
Она изобразила беззаботную улыбку.
— Завтракать. Я умираю с голоду.
В глубине его глаз мелькнуло удивление.
— Я тоже голоден как волк, но думаю сейчас не о завтраке.
— Исходя из моего опыта, после бурной ночи мужчины всегда просыпаются с единственной мыслью — поесть, — заметила Нэнси как можно небрежнее, садясь в кровати.
— Ты говоришь так, словно каждое утро Просыпаешься с другим мужчиной.
— Нет, конечно, — серьезно ответила она, не поддержав шутливого тона.
Взгляд Нэнси упал на пол. Там, на зеленом ковре, в беспорядке валялась ее одежда, свидетель их сексуального нетерпения и полной потери ею прошлой ночью здравого смысла. Она съежилась, разозлившись на саму себя за проявленную слабость.
Нэнси обвела глазами комнату в поисках своей сумки. Она хотела поскорее попасть в ванную, одеться и хорошенько поразмыслить над тем, что произошло между ней и Питером.
Ее небольшая дорожная сумка стояла у окна. И рядом еще какая-то. Нэнси нахмурилась.
— Куда ты торопишься? — недоумевал Питер. — Еще очень рано...
— Это твоя сумка стоит рядом с моей? — резко оборвала она его.