Глупо, конечно. На что я надеялась, спрашивая об этом? Я сама не могу дать ответ на этот вопрос. Просто я не до конца разобралась в этой ситуации и пока не знаю, кому верить. Хотя, если положить руку на сердце, в глубине души я понимала, что чаша весов моего доверия склоняется в сторону Райнера.
— А что насчет твоей семьи, мисс Дэвис?
— Что? — я не сразу поняла смысл его слов.
— Расскажи о своей семье, — повторил он.
— Зачем тебе?
— Интересно, — просто ответил он, заставив на секунду опешить от такой откровенности.
— Нет у меня семьи. Родители погибли три года назад. Есть тети, дяди и кузены, но мы никогда особо не общались.
— Прости, — странно, но было похоже, что ему и правда жаль. Не моих родителей, конечно, а скорее того, что я осталась одна.
— Ничего, — ответила я, так и не научившись правильно реагировать на соболезнования. — И вообще, мы тут не обо мне болтать должны. Тебе нужно отдыхать, а мне составить отчет. Так что в ближайшие пару часов лучше помолчи, если не хочешь, чтобы я снова начала в тебя острыми железками тыкать.
— Ну вот, я же говорил, что все врачи — потенциальные маньяки.
***
Дни, которые я проводила в компании своего странного пациента, нельзя было назвать спокойными и размеренными, как мои прежние стандартные смены. Сейчас шутливые перепалки и прозрачные намеки сопровождали меня на протяжении всего рабочего дня.
— Привет, — поздоровалась я с Райнером. — По какому случаю такая кислая физиономия?
— Да с вашим вторым врачом разве можно по-другому? Ты его видела? Никакого чувства юмора!
— Если человек не понимает твоих шуток, это говорит только о его адекватности, — хмыкнула я, подходя к кофеварке. — Прости, тебе кофе не предлагаю.
— Да, я уже понял, что ты очень жестокий и бессердечный человек. Впрочем, я даже обижаться не буду. Без кофе я, так и быть, обойдусь. Наверняка дрянь редкостная, учитывая состояние этой доисторической техники, — резонно заметил он. — Лучше бы книгу мне принесла, чтобы было чем себя занять в твое отсутствие.
— Хорошо, — легко согласилась я. — Попрошу Энтони, он принесет из камеры.
— Ты правда думаешь, что у меня в камере есть книги? — он даже приподнялся на локтях, оценивая меня скептическим взглядом.
Я нервно закусила губу. Могла бы и сама догадаться, что литературы у него нет. Как мне стало известно несколько дней назад, его даже на прогулку не выводят, а значит, о посещении библиотеки тоже можно лишь мечтать. Я отвернулась, не желая показывать жалость, которая сейчас наверняка скользила в глазах. Мне почему-то казалось, что его это только разозлит. Я взяла со своего стола журнал, и протянула Райнеру через решетку.
— Держи. Просвещайся и ни в чем себе не отказывай.
— The BMJ?* Как ты вычислила мои пристрастия? Всю жизнь мечтал узнать о последствиях психотропных препаратов на органы зрения.
— Не привередничай. Художественную завтра захвачу. И раз уж ты такой разборчивый, можешь высказывать свои пожелания.
— На твой выбор, min skönhet, — снова выдал он это нелепое и до сих пор непонятное прозвище.
— "Портрет Дориана Грея" устроит? Мне кажется, у вас с ним много общего.
— Это снова был намек на мою неземную красоту?
— Я, конечно, помню, что ты у нас королева. Особенно сейчас. Желтый тебе к лицу, — подмигнула я ему, намекая на цвет кожного покрова после операции на печени, — Но вообще-то это был намек на раздутое эго.
— Жаль, но ее я уже читал, так что подбери что-нибудь другое.
— Будешь выделываться, я тебе «50 оттенков серого» принесу.
А вот это предложение его так заинтересовало, что он приподнялся еще сильнее и даже подался вперед, а озорной блеск в глазах достиг тех пределов, когда кажется, что искры сейчас выпрыгнут из радужек и устроят пожар.
— Это твоя любимая? Интересно. Ты открываешься с новой стороны.
— Ну да, — фыркнула я, — Я же очень похожа на любительницу графомании, во время прочтения которой хочется застрелиться от тупости диалогов.
— То есть ты все же читала? — на его губах расцвела легкая улыбка, а одна бровь поползла вверх.
Обычно я не смущаюсь, правда. Медицинский колледж закаляет сильнее, чем служба в армии. Да и моя работа не оставляла надежды на то, что у меня останется привычка краснеть. Я стойко выдерживала самые откровенные пошлости от некоторых моих пациентов, но сейчас жар почему-то все же прилил к щекам. Я снова поспешила отвернуться, чтобы этого не было видно, и ответила ровным голосом: