— Что вам нужно? — в моем голосе против воли начал звенеть металл.
— Не стоит напрягаться, — он явно заметил мое состояние и сделал какие-то свои выводы. — Я… давний друг Александра. Все, что мне нужно — это информация.
— Вы ведь понимаете, что я не могу обсуждать заключенных с посторонними. Во-первых, это врачебная тайна. А во-вторых, это государственная тайна.
— Как интересно, что врачебную тайну ты поставила на первое место. Это говорит либо о твоих профессиональных качествах, либо о том, что Александру недавно потребовались твои услуги. А скорее всего, верны оба предположения.
— Я что, попала на сеанс к психотерапевту? Или на шоу экстрасенсов-любителей? — начала откровенно раздражаться я. — Что. Вам. От меня. Нужно? — меня безумно напрягал этот тип, и я фразы теперь выходили урывками. Я чеканила слова и не могла скрыть своего отношения, хоть это и грозило мне смутными, но весьма неприятными перспективами.
— Хорошо. Я буду с тобой честен, — покладисто кивнул он, заметив мое состояние. — Я не верю в виновность Алекса. А ты?
— А я верю в Будду и реинкарнацию, — съязвила я. — Какая разница, во что именно я верю? Я не вхожу в суд присяжных, поэтому мое мнение не так уж и важно.
— Наоборот, — задумчиво протянул парень. — Сейчас оно играет решающую роль.
Я закатила глаза. Страх отступил под натиском раздражения. Если этот тип продолжит разговаривать как Морфеус, я потребую у него синюю таблетку и постараюсь забыть это диалог как страшный сон. Нет, серьезно, сколько можно говорить загадками?
— Не злись, — он снова улыбнулся и положил руку мне на ладонь, слегка сжимая. От этого жеста я опешила, не зная как реагировать. — На самом деле, я пытаюсь разобраться в этой ситуации и мне нужно с ним связаться.
— Ну так добейся свидания, — раздраженно бросила я, отдернув руку.
Во взгляде карих глаз отчетливо читалась укоризна. Он был настолько красноречив, что я даже смутилась. Действительно… Райнера даже на прогулки не выводят, а нормального питания получилось добиться только после того, как он в стационар загремел. Какие уж тут свидания?
— Ты же сама понимаешь, что у меня не получится сделать все по закону, — проницательно ответил Лиан.
— И что нужно от меня? — я тяжело вздохнула.
— Ничего особенного. Просто передай ему эту записку, — парень протянул мне сложенный клочок бумаги.
— Ты ведь понимаешь, что просишь меня пойти на должностное преступление?
— Понимаю. И только тебе решать, как именно поступить. Я не давлю и ни к чему не принуждаю. Но думаю, что ты тоже веришь в его невиновность, хоть и пытаешься это отрицать. Я хочу ему помочь. Пусть мои методы немного расходятся с законом, но это правильно, — твердо ответил он.
Его слова могли бы звучать невероятно пафосно, если бы не полная искренность. В нем не чувствовалось фальши. Ни грамма. Хотя я все равно не спешила доверять непонятному мужчине, который откуда-то узнал обо мне.
— Я не настаиваю, но если ты все же решишься помочь мне, буду очень благодарен. Я оставлю тебе свою визитку на тот случай, если ты захочешь со мной связаться. Кстати, — он улыбнулся, — ты можешь мне звонить и по любому другому поводу.
Оставив записку и визитку на столе, он встал, еще раз кивнув мне, и вышел из кофейни. Я уходить не спешила, гипнотизируя предметы, которые находились передо мной. В моей жизни все шло по заранее спланированному сценарию. Я никогда не нарушала правила. Мне даже штрафы за парковку никогда не выписывали. А сейчас мне предлагали пойти на реальное преступление. Конечно, за это не отправят за решетку, это все же не напильник и не оружие. Максимум, что меня ждет — выговор. Надзиратели вон вообще наркотики, стероиды и мобильники таскают чуть ли не товарными составами. Но все же было страшно. Особенно из-за того, что я понятия не имела, кто такой этот Лиан и каковы его мотивы.
— Вам что-нибудь еще принести? — отвлек меня от мыслей голос официантки.
— Нет, — поспешно ответила я, поднимаясь со стула. Но перед тем как уйти, я все же запихнула в карман и записку, и визитку.
***
Сегодня, проходя досмотр, я заметно нервничала. То, что я все же решила пронести записку, говорило обо мне очень многое. Дело совсем не в том, что я нарушала установленные здесь правила. Это как раз не слишком страшно. Наоборот — мне начинало казаться, что регламент здесь соблюдаю только я. Хуже было то, что я придерживалась собственных правил, которые не позволяли мне выходить за рамки закона. Но я их нарушила. Причем ради заключенного.