— Так парни, кишлак сложный, поэтому можно ждать сюрпризов, будьте готовы к неожиданностям, связь, связь и связь, если впереди препятствие сразу сдаем назад, чтобы не попасть в ловушку. Улицы узкие если нас там зажмут, то точно всех положат. Ну не мне вам всё это объяснять. Порядок движения тот же, мы первые, вторым Назир. Аблул, вы замыкаете. Дистанцию держим в десять — пятнадцать метров не больше. Ну всё, по машинам.
Въехали в кишлак без сюрпризов, продвигались медленно, шаря пулеметами во все стороны, где наблюдалось подозрительное движение. И вот на выезде на центральную широкую площадь, дорогу начала выкатываться телега от тракторного прицепа, медленно двигаясь и перегораживая улицу. Миха прокричал в рацию:
— Всем стоп и быстро назад.
Машины на мгновение встали, переключая передачи, и прибавив обороты стали сдавать назад, стремясь как можно скорей покинуть узкую улицу. Но тут на связь вышел Батур:
— Поздно, нам уже перекрыли дорогу сзади.
Мишка сразу сообразил, что это ловушка и скомандовал в микрофон.
— Всем к бою, водителям покинуть машины и укрыться. — И схватив свое оружие и снарягу вывалился на улицу к ближайшему, не высокому дувалу. Секунды отсчитывали свой бег времени, но ни чего не происходило. И вот, впереди вдоль по улице, показался человек, на него сразу уставилось три ствола. Он демонстративно поднял руки, в одной из которых был автомат, потом положил его на землю, показывая, что он безоружен и медленно направился к колонне.
— Всем внимание, — сказал Кудря в микрофон, — узнаем, что им от нас нужно.
Человек, подошедший, метров на пять, остановился и прокричал, чтобы слышали все.
— Не стреляйте, мы не собираемся нападать на вас, просто не нашли другого способа остановить вас и договориться.
— Нам не о чем договариваться, мы только хотели проехать, ни кого не беспокоя. — Ответил Шакур, все ещё продолжая держать этого человека на прицеле пулемета.
— Тогда вам придется ехать через горы, если вы нам не поможете, мы вас через кишлак не пустим.
— Что вам надо от нас? — Спросил уже Мишка.
— Могу я подойти ближе и поговорить нормально, не крича на весь кишлак?
— Подходи, но руки не опускай.
Мужичок подошел к машине, Миха продолжая держать его на прицеле, скомандовал:
— Лицом к машине, руки на капот.
Переговорщик послушно встал, как сказали, уперев ствол между лопаток, Михаил ногами раздвинул его стойку, и методично обыскал человека. Ни чего не найдя он отошел на пару шагов и сказал:
— Можешь расслабиться и говорить.
Афганец, встал в привычное положение и повернулся лицом к Михаилу. Повторив:
— Нам нужна ваша помощь, у Азамат-Бека, украли сына.
— Интересно, а мы тут причем?
— Я всего лишь посланник, Азамат сам расскажет вам, в чем дело. Согласны вы переговорить с ним?
Миха глянул на Шакура, и тот кивнул ему головой, в знак согласия.
— Хорошо, — проговорил Кудря, — садись в машину, едем к дому Азамат-Бека.
Афганистан, Герат, Кехил-Духтаран
В тоже время.
Утром пришёл лечащий врач, сказал, что моё состояние нормальное и пора освобождать реанимационную палату. Стало ясно, что моя лафа кончилась, а общаться с НАТОвскими солдатами в общей палате не хотелось, поэтому я как можно дольше старался оттянуть время моего перевода. И это сыграло на руку, ко мне заявился Харез и я сразу перешёл к делу.
— Салам, Харез. Ну что, проследил за бородатым?
— Да, проследил. Их пять человек, все одеты примерно одинаково. Две машины расположились на окраине кишлака у полицейского поста охраны. Сегодня утром снялись и направились по дороге в Кала-И-Нау.
— Что ещё удалось нарыть? Они чем-нибудь интересовались?
— Всё расспрашивали про Баламургаб и его окрестности. Один из местных оказался разговорчив за двадцать долларов. Сказал, что слышал их разговор, он в своё время учил английский.
— Ну не тяни, что он рассказал?
— Сказал, что они ищут каких-то террористов, возможно русских, их пять человек. И за поимку объявлена награда в один миллион долларов. Вот кстати посмотри, — и Харез протянул мне листок, где огромными буквами было написано «WANTED», далее мелким шрифтом ещё что-то и фоторобот пяти человек. На нас, кстати, не похожих, хотя Рома с Михой пожалуй смотрелись нормально. Я понимал, что ищут именно наши персоны, но только не понимал, почему пять? Наверное, после того как мы освободили Ромку с Мишкой из заключения, кто-то видел, что нас было пятеро. Это, если считать Агашку и Шакура. Оставаться здесь становится опасно.
— Харез, давай сделаем вот что. Ты можешь позвать медсестру Каталину, ту за которой Роман ухлёстывает? Мне надо срочно с ней переговорить. И найди Рому, пусть тоже будет наготове.
— Хорошо, Волк, сейчас найду. А мне потом что делать?
— Готовь машину на всякий случай и вооружайтесь. Если придётся, то увезёте меня силой. И вот ещё что, если сможешь, пронеси мой пистолет.
— Понял, бегу! — сказал Харез, потирая руки.
Он устал от такой жизни. У всех вроде как есть дела — Рома не вылезает от итальянской подруги, Волк лечится и только он не находит себе настоящего дела. Харез умчался, а на смену ему пришёл сухощавый немец, доктор Рудольф.
— Как вы себя чувствуете? — сходу спросил он.
— Спасибо, нормально, но у меня к вам есть вопросы доктор.
— Задавайте.
— Гер Рудольф, скажите честно, мне можно передвигаться? И как долго мне ещё лечиться.
— Хм, передвигаться можно, но не желательно. А до полного излечения вам надо отдыхать месяц и пить антибиотики. Тем более, дней через пять вам надо снимать скобы со швов, промывать рану, обновлять бинт, да и обезболивающее вам ещё положено.
— Доктор, а можно сделать так, чтобы я не отлеживал бока здесь, в госпитале? Мой друг и ваша медсестра теперь в хороших отношениях и если я буду находиться не здесь, она сможет за мной приглядывать. А то госпитальная обстановка как-то угнетает. Да и вам надо место, чтобы лечить своих солдат.
— Но… Вам нужна стерильность, а вне госпиталя мы это обеспечить не можем. И лекарства я не могу дать за периметр.
— Доктор, вы не можете дать обезболивающее лекарство, а антибиотики вполне можете. Так что помогите мне выбраться из этого места, здесь мне никто не знаком, английского языка я не знаю, а там, — я неопределенно махнул рукой, — я буду среди друзей и поверьте мне на слово, уход за мной они обеспечат.
Рудольф удивлённо приподнял одну бровь и внимательно поглядел на меня, потом чуть подумав, сказал:
— Теперь я понимаю, что было надо от вас наёмнику. Похоже, вы большой человек среди своих афганцев?
— Что вы, гер Рудольф, я всего лишь порученец. Всё намного проще, мне дали некоторые полномочия по одному делу и мне обязаны оказать содействие.
— Хорошо, гер Шабах, я удовлетворю вашу просьбу и отменю ваш перевод в общую палату. И как только прибудут ваши друзья, пусть найдут меня, я дам им рекомендации и пусть вас забирают.
— Благодарю вас, доктор Рудольф, я ваш должник.
— Это вы зря, я ведь могу и поймать на слове.
— Ничего, от меня не убудет, если помогу хорошему человеку.
— Хорошо … мы поговорим об этом дня через три, когда я загляну к вам … проведать больного.
Я улыбнулся и молча кивнул головой, понимая, что у немца что-то наболело на душе и эта война ему не по вкусу. Мы пожали дуг другу руки и док вышел из моего обиталища. Завтрак мне принесла не реанимационная сестра, а Каталина. Поставив поднос, она села рядом на табурет и молча ждала, когда я поем. Когда очередь дошла до йогурта, её прорвало. Вот что значит горячая кровь — ни малейшего терпения. Хотя надо отдать должное, она выдержала много времени, дав мне поесть.
— Что тебе надо от меня, Шабах?
— Каталина, не кипятись, твоего возлюбленного я не отниму, у меня к тебе просьба. Мы с доктором договорились и он разрешил мне отправиться к себе. Скажи, ты сможешь приходить в свободное время, делать мне перевязку и уколы?
— Только и всего? Конечно, смогу, а то этот чёртов испашка Родригес не удосужился пригласить даму в дом.