— You are afraid of this group?
Я догадался по смыслу, что он меня спрашивает, я ли командир этой группы. И чтобы не было не понимания, ответил ему на немецком:
— Ich spreche kein Englisch. Konnen Sie Deutsch sprechen. (Я не говорю на английском. Вы можете говорить по-немецки).
— Gut. Sie sind ein Senior in dieser Gruppe? (Хорошо. Вы старший в этой группе?)
— Ja, das bin ich. (Да, это я).
— Ich muss mit dir reden. Kommen Sie ins Haus. (Мне нужно поговорить с вами. Пройдёмте в дом), — и он указал в направлении двери в нашу комнату. Я снял с себя автомат и передал его Ромке, чтобы не было напряжения в разговоре. Австриец одобрительно посмотрел на меня и дал команду солдату афганцу, чтобы он оставался на месте.
В комнату мы вошли втроём: полицейский чин, австриец и я.
— Присаживайтесь, — сказал австрияк, указывая на стул возле пластикового столика, который привезли с собой полицейские. Я прошёл в комнату и сел, уставившись на представителей власти. Они тоже прошли к столику и сели напротив меня.
— Как ваше имя? — обратился ко мне НАТОвец.
— Вы думаете, будет удобно разговаривать на немецком, и переводить наш разговор представителю местной власти? — ответил я не в тему, вопросом на вопрос.
— Не волнуйтесь, Абу Салех учился в Мюнхене и прекрасно говорит по-немецки.
— Тогда не кажется ли вам, что у меня нет оснований отвечать на ваши вопросы, я не знаю кто вы. Форму могли надеть любые, даже сообщники тех, кто напал на нас ночью.
— Я вас понял, меня звать Курт Хофман, инструктор военной полиции Австрийской армии. А это, — он повернулся к сидящему рядом афганцу.
— Я — Абу Салех, лейтенант национальных сил полиции Афганистана, — представился сам полицейский чин.
— Могу взглянуть на ваши документы? — обратился я к полицейскому на арабском.
Я читать не умел, просто захотелось потянуть время. Полицейский достал документы и протянул ко мне, чтобы я мог видеть, но из рук их не выпустил. Я посмотрел на пластиковое удостоверение с фотографией, сделал вид, что удовлетворился и спросил:
— Итак, что вы хотите знать?
— Дело в том, что ваши люди отказались говорить, сославшись на вас. Вы ведь старший этой группы людей?
— Да, это я. Моё имя Владимир, — я на секунду задумался и потом ляпнул своё афганское прозвище, — Гург. Мы представляем интересы старейшин кишлака Мираза-И уезда Бала-Мургаб, провинции Бадгис.
— Что вас сюда привело?
— Мы должны были получить груз из Туркменистана и доставить его в кишлак.
— Что за груз?
— Не смешите меня, господин инструктор, что за груз, вы уже давно посмотрели, там — оружие.
— Скажите, а для чего вам тяжёлое оружие? Я видел крупнокалиберный пулемёт и станковые гранатомёты. Вы понимаете, что только за это мы можем задержать вас?
Не говоря об убийстве десяти человек.
— Вы этого не сделаете. Если хотели бы задержать, то я, приехав сюда, увидел бы совсем другую картину. А это значит, что мы, убив тех людей, оказали вам какую-то услугу.
— Вы правы, — вмешался полицейский лейтенант, — не буду ходить кругами, банду этих грабителей мы давно искали. Но давайте, откровенность за откровенность — мы вам расскажем всё, что знаем и вы нам расскажете, кто вы и что здесь произошло. Но больше всего меня интересует, что здесь делают урусы. Вы же урус, и судя по тому, как вы держитесь, вы не принимали ислам, но в тоже время пользуетесь уважением, как равный.
Правду говорить было нельзя, пришлось на ходу выдумывать полуправдивую историю. Теперь это было можно, так как мои ребята не сказали ни слова.
— Хорошо, лейтенант, я расскажу вам об этом деле, но не просите меня о большем. Как я и мои друзья оказались здесь? Это было настолько давно, что и не стоит разговора. Скажу только одно, мы полюбили эту страну и остались жить у людей, которые спасли нас от смерти. Так и живём с тех пор. Двадцать лет вполне достаточное время, чтобы добиться уважения, не находите ли?
— Так вы остались здесь с вывода войск шурави?
— Именно так. Надеюсь, вопросов по этому поводу больше нет?
— Нет, теперь нет. Но начните сначала, почему вы оказались в Тургунди и зачем вам столько оружия?
— Вы, наверное, в курсе недавних событий, произошедших на границе? Так вот, у нас там появилось несколько банд, которые прекрасно вооружены и грабят кишлаки. У них даже есть миномёты. Нападают наскоком, на машинах с пулемётами, у нас нечего было им противопоставить. У стариков в кишлаке есть родственники по ту сторону границы. Они договорились о партии оружия. Но так как границу перекрыли, не знаю, что там случилось, мы не смогли получить оружие там. Пришлось ехать сюда и через официальный таможенный пункт получать свой заказ. Остановились здесь на этом постоялом дворе, дождались машину с товаром и разгрузили её. Машина отправилась обратно, а нам надо было подготовиться к дороге. Вот и решили здесь переночевать, а под утро на нас напали. Я думаю, что хозяин этого двора видел, что мы грузили, и захотел нажиться на этом. Позвал своих дружков, и они вместе прокрались к нам во двор, чтобы убить нас и завладеть товаром. Вот собственно и всё. Просто, мои люди оказались более подготовленными к неожиданностям, чем нападающие. И ещё, я очень хочу поговорить с хозяином постоялого двора. У меня к нему масса претензий.
— Хозяина больше нет, он был среди нападающих, его тело нашли на крыше. Теперь можно поговорить лишь с его женщиной, она там, во дворе, оплакивает своего беспутного мужа.
— Тогда это по вашей части. Раз хозяин издох, то значит, он своё получил. Я, конечно, не против завладеть его имуществом, но некого оставить присматривать за хозяйством.
— А вы, Гург, смотрю, знаете законы про имущество бандитов и что оно должно перейти к тому, кто уничтожил грабителя.
— Давно живу…. — многозначительно ответил я.
— Ну что же, задерживать мы вас не будем, вы действительно уничтожили банду, за которой мы охотились полгода. Имущество банды, в частности — постоялый двор, принадлежит теперь вам. Мы можем оформить соответствующие документы. Жена и дети бандита будут изгнаны. Вы вправе продать этот дом и всё, что входит в хозяйство.
— Постойте, давайте так — я отдам этот дом в аренду, возможно, семье этого бандита, а они будут отсылать часть дохода в Миранза-И.
— Похоже, Гург, вы не до конца знаете наши законы. Эта семья здесь жить не будет. В любом случае, их изгонят из города. И неужели вы не боитесь мести их родственников?
У хозяина двора дети уже взрослые, и не удивлюсь, если и они участвовали в грабежах.
А теперь вы убили их отца, им ничего не остаётся, как только мстить.
— Тогда нечего спрашивать моего совета, поступайте, как положено. Если это имущество теперь принадлежит мне, то выставляйте его на продажу. Пятьдесят процентов от суммы пришлёте в Миранза-И, а остальную сумму возьмите себе на развитие полицейских сил. Устроит вас такой расклад?
— Вполне.
— Тогда оформляйте бумаги, а мы будем собираться. Я вам предоставлю доверенность на имущество, а можем сделать ещё проще. У вас есть дети, господин лейтенант?
— Есть, а какое это имеет отношение к делу?
— Самое прямое — я отдам этот двор вашему сыну, вы определите сумму стоимости этого хозяйства. А ваш сын будет высылать часть дохода мне или моим родственникам в кишлаке, пока не выкупит. Так вы сделаете подарок своему отпрыску, и он будет иметь своё дело. Процентов никаких не надо, у него будет шанс расплатиться в течение пары лет.
— Умеешь ты убеждать, — внезапно перешёл на «ты» Абу Салех, — меня это устраивает. Он посмотрел на австрийца, и добавил: — Думаю, у нас больше нет вопросов к этим людям?
Австриец ухмыльнулся, посмотрел на меня и сказал:
— Вопросов больше нет, вы можете ехать по своим делам. Но чёрт вас возьми, Гург, какая тонкая взятка у вас получилась.