Встала и под удивлёнными взглядами проплыла, напоследок хлопнув дверью. «Секс, не повод для знакомства» — проворчала про себя и кивнув слуге, который без слов открыл портал, вышла в кабинете. Опустилась на стул и посмотрела на письма, которыми был завален весь стол.
— Есть что срочное? — спросила у Агата и обвела рукой завал.
— Надо разбирать, но думаю, это подождёт. Ванну набрать?
— Да, сын уже здесь? — спросила про Сержа, который остался с нянями в крепости.
— Несколько часов назад, нас перевели сюда, — посмотрела на него и кивнула, поджав губы. Получив ещё одно подтверждение, что всё было продумано заранее, а меня просто подловили на моём желании наладить отношения. Люблю идеализировать там, где один голый расчёт. Пора привыкать, что интриги в крови у аристократов, даже по отношению к близким. А если это не любимая жена, то тут уж как получится.
Слуга убежал, выполнять поручение, а я взяла самый верхний конверт и прочитав имя отправителя, отложила в сторону. Вздохнула и пошла приводить себя в нормальный вид. Жизнь продолжается и только от меня зависит, какой она будет, а если мужья решили поиграть, так я не против, вот только правила будут мои. Коварно хихикая, прошла в комнаты и начала медленно раздеваться. С платья сыпался песок, что вызвало смех. Боль, запрятанная вовнутрь рвалась наружу, желанием крушить всё вокруг себя, но подавляя эту слабость, лишь горько хмыкнула и осела на пол. Обхватила руками колени, сжалась в комочек. Раскачиваясь из стороны в сторону, молча глотала слёзы. Слуги, не спрашивая, подхватили на руки, отнесли в воду, помыли, влив успокоительного, уложили в кровать. В сон провалилась, запоздало сообразив, что в стакан добавили снотворное.
Утром проснулась под странный шум, который раздавался с соседней подушки. Распахнув глаза, повернулась на звук и с удивлением увидела Фергуса, который в неудобной позе, спал на краю кровати. Осторожно встала и сбежала в гостиную, прихватив пеньюар, который для меня оставили слуги.
Агат нашёлся за дверью, с подносом для чая. При виде меня он вздрогнул, а потом заглянул за плечо, словно хотел там кого-то найти.
— Кто впустил в мою спальню Фергуса? — поинтересовалась у него, приподняв бровь. — Он так храпел.
— Сам себя впустил, — поджав губы скривился, — угрожал закричать и разбудить.
— Чем мотивировал?
— Хранитель, — Агат развёл руками, — вчера прогремел ещё один взрыв, на этот раз в крепости.
— Вот как, — протянула задумчиво, — а мои отцы, они сейчас где?
— Были под арестом.
— Помоги мне собраться, пора в этой истории поставить точку.
Агат кивнул и учтиво повёл рукой, приглашая пройти в будуар. Зеркало отразило опухшее от слёз лицо, пришлось убирать следы отёков, с помощью магии. Внимательно рассматривая себя в зеркало. Пыталась заглянуть в душу и найти ответ. Жить через силу, как сейчас, или уйти? Эта мысль всё больше становилась привлекательной. При этом неважно куда, на другой конец света или перерождение. Выгорела, вчерашний день стал последней каплей. У меня была цель, а сегодня поняла, что всё это не имеет смысла.
Оделась максимально просто, выбрав скромное платье, без украшений, волосы попросила заплести в косу. Прошла в кабинет, написала распоряжения насчёт школы, которую заложила, и финансирования девочек, взятых под опеку. Герцогине подробное письмо, с инструкциями дальнейшего развития образования.
Встала и направилась в Храм, чтобы сказать, что снимаю с себя все обязательства, как хотят, но я больше не участвую в этом балагане. Изменить можно там, где этого хотят, нужен только толчок, а здесь болото с непроходимыми топями. Рыба, как известно, гниёт с головы. Дворцовые переходы казались бесконечными, почему в этом мире порталы учат открывать только мужчин, тайна, покрытая мраком. Хотя, так удобнее контролировать немногочисленных женских особей и подчеркнуть свою значимость.
Храм встретил тишиной и прохладой. Подошла к алтарю, положила ладони, мысленно передавая всё, что твориться в душе. Отчаянье и боль, нежелание жить. Бог ответил.
Глава 20
Неделю назад.
— Я не могу тебя отпустить, — прогремел разгневанный голос Бога.
— Можешь, но не хочешь, — вздохнув покачала головой.
— Всё же было хорошо, — сбавив обороты в голосе.
— Хорошо, — кивнула, иронично приподняв бровь, — я не смогу вещать другим о ценностях семьи, любви, единстве душ, когда сама несчастна. Врать, улыбаться, а потом корчиться от боли и одиночества.