Не случайно Эльчин упоминает имя Марселя Пруста. По-моему, наш писатель более всех иных течений близок к М.Прусту. У Пруста есть известное высказывание: «Мои герои никогда не подходят к двери, к окну». В том смысле, что ни один из его персонажей не само-проявляется в физическом действии, писатель предпочитает проникновение в их внутренний мир.
Герои Эльчина, однако, не бездейственны. Один отправляется в Крым, другой гуляет по Москве, но эти внешние действия, перемещения не главное; главным остается внутренний мир человека. Который писатель умеет подробно отобразить. Скажу еще вот что: мне кажется, Эльчин немножко самоустраняется от реалистичного письма, тогда как сильная сторона его именно реалистические изображения. Может быть, наш молодой писатель думает, что ему могут попенять «ты пишешь вышедшим из моды стилем, это пройденный этап», и словно именно ради этого он порой вплетает в свои тексты элементы модернизма. Но и не будь этих модернистских «присадок», меня, как читателя, в работах Эльчина привлекает именно реальное описание реальности.
Я познакомился и с последним пока романом Эльчина Гусейнбейли, опубликованным в журнале «Азербайджан» «Шаги командора или 141-й Дон Жуан».
И это произведение я прочел в компьютерной распечатке, и от души поздравил Эльчина.
У романа очень оригинальное построение. Эльчин создает и роман о легендарном персонаже Орудж-бее Баяте – Дон Жуане, живописует его интересную и изобилующую превратностями и приключениями жизнь, и в то же время следуя маршрутом своего героя, дает сведения о странах и краях, в которых побывал его герой.
Хотя иногда это производит впечатление исторического экскурса, путевых заметок, но в общей атмосфере романа воспринимается естественно, и должно расцениваться как удачная находка.
Порой Эльчина Гусейнбейли и его литературных ровесников рассматривают как своего рода современных продолжателей шестидесятников. Это естественно. Когда наше поколение вступало в литературу, я написал статью «Новое поколение – новая проза», где стремился проанализировать новые качества, привнесенные в азербайджанскую прозу Юсифом Самедоглу, Исой Ме-ликзаде, Фарманом Керимзаде, Максудом Ибрагимбековым, Акрамом Айлисли, Рустамом Ибрагимбековым, Эльчином, Мовлудом Сулейманлы.
Поэтому, самые талантливые представители поколения Эльчина Гусейнбейли, включая его самого, не из разряда тех, кто пренебрежительно отвергает предшествующую литературу. Не заблуждается объективная критика, расценивая их как преемников шести-семи-десятников. Но у арабов есть мудрое изречение: Люди больше похожи на свою эпоху, чем на своих родителей.
Кстати, о драматургии, – несколько слов о сценических произведениях Эльчина Гусейнбейли… Я читал некоторые его пьесы, иные – видел на сцене. «Императора» и читал, и смотрел в театральном воплощении.
И здесь Гусейнбейли смог сотворить синтез реализма и метафоричности; представление отдельных людей, индивидов звучит как притча, выражающая само Время. Некий домовладелец сперва превращается чуть ли не в бомжа, затем, в результате фантасмагорического превращения получает выдуманный им самим статус Императора.
Эта императорская блажь, сперва кажущаяся «сдвигом по фазе» опять же реализуется в метафорическом смысле, и новый-бывший хозяин дома либо утихомиривает старых жильцов, либо же выбрасывает на улицу, обрекая на участь отверженных.
Как я говорил, Эльчин Гусейнбейли работает на трех важных поприщах литературы – в прозе, драматургии и публицистике. Я внимательно прочел и сборник его эссе, статей и полемических работ – Господин XXI век». В литературной среде в наши дни немало тех, кто живет по принципу «не тронь меня – не трону тебя», кипятятся и огрызаются, только когда наступят на их любимую мозоль.