Но, прежде, чем перейти к сути, совершенно искренне скажу вам – я стал ветеринаром из-за нашей буйволицы. Купили мы ее у Миркиши давно, еще когда я был совсем маленьким. И вдруг эта буйволица, которая стоила целого стада, серьезно заболела. Начался у нее понос, и так она и скончалась. А перед смертью выкатилась из ее глаз слезинка. Я-то к тому времени хорошо знал, какие это страдания, когда тебя несет, поэтому прекрасно понимал, как она бедняжка мучается. А остальным все было нипочем. Видно у них никогда не болели животы. Может, когда и болели, но я что-то не помню, чтобы они часами посиживали в уборной. Ну, разве что бабушка могла посочувствовать нашей бедняжке буйволице. Она тоже бывало, жаловалась на запоры. Вот тогда-то я назло домашним решил стать не человечьим врачом, а ветеринаром. Поступил в техникум у нас в райцентре, проучился там два года, получил, как говорила бабушка, царский диплом, опровергнув тем самым мнение будто у меня каменное сердце.
Чтобы между нами не было никаких недомолвок, я должен разъяснить эту историю насчет каменного сердца. Надо вам сказать, что в детстве я слыл искусным охотником на соседских кур, которым умел ловко перебить ногу. Разумеется, все наши соседи и близкие находили мое поведение крайне антигуманным. На самом же деле я лишь претворял в жизнь мечты бабушки.
Потому что бабушка, завидя в нашем огороде соседскую курицу, швыряла в нее камнями, целясь именно в ногу. Но ни разу бабушке не удавалось поразить цель. А ваш покорный слуга отличался поразительной меткостью, но вместо призов ему доставалась только брань от домашних и соседей. Все это, конечно, теперь уже далеко позади, и мне удавалось не раз доказывать, что мнение обо мне, как человеке жестокосердом весьма ошибочно. А теперь перейдем к мелодраматической части моего рассказа.
Сначала все шло хорошо. Купил билет, сел в самолет, долетел. Пропущу всякие несущественные мелочи, скажу только, что в клубе ветеринаров мне дали двухметровый чертеж – как проехать в поселок, где будет проходить это самое мероприятие. Через полчаса я уже стоял на перроне, откуда отходят пригородные электрички, и ждал поезда, одновременно выясняя – ходят ли вообще поезда до поселка Рог (наши северные соседи почему-то именно так назвали поселок, где намечалось это ветеринарное мероприятие. Но никто не мог дать мне вразумительного ответа. Я не отчаивался и продолжал расспросы, пока меня не отослали к стоящей в некотором отдалении небольшой группе людей. Я подошел к ним и спросил едет ли электричка в этот проклятый поселок. И опять я не получил никакого ответа. И ни то, что не ответили, даже не обратили на меня внимания. Даже повернулись ко мне спиной. Я совершенно отчетливо понял, что люди, ожидание поезда с которыми уравняло нас в статусе, игнорируют меня из-за того, что в этой компании блондинов я оказался единственным брюнетом. Тут во мне бурно взыграл инстинкт самолюбия и я выдал по полной программе все, что о них думаю. Сейчас мне неохота пересказывать всю мою тогдашнюю речь, могу только упомянуть весьма удачную, на мой взгляд мысль:
– Я – врач, и насмотрелся на блондинистых баранов, вроде вас…
Слово “врач" я произнес с особым пафосом, и собирался уже хлопнуть портфелем оземь, но какая-то пожилая женщина перехватила не столько даже мой портфель, сколько злобу и спокойно сказала:
– Успокойтесь, молодой человек, Поберегите ваши нервы для старости, а уехать в ту дыру можно именно с этой платформы.
Я вошел в вагон гордый, как аист. (Неплохое сравнение, да, – гордый, как аист? А еще кое-кто говорит, что в моих рассказах мало образности.)
– Здесь свободно? – спросил я. И опять никто не ответил. Я плюнул и сел, не дождавшись ответа. Да и зачем мне нужно чье-то разрешение? Что, он ему по наследству досталось? Или это его папа изобрел поезд? Сижу себе, думаю обо всем этом, и тут замечаю, что рядом со мной сидит молодая женщина. Собственно то, что она молодая, я узнал только когда она спрыгнула с поезда. Потому что нижнее белье ее оказалось плиссированным, а такое белье носят только молодые. Рядом с ней сидел маленький мальчик. На это я уж совсем не обратил внимания, о чем потом горько пожалел. Знал ведь, что на детей надо обращать особое внимание, что надо в первую очередь сдружиться именно с детьми. Иначе… Короче, сижу себе, любуюсь пейзажем за окном.